Ада Чумаченко: Город под дождем

«Что ж это будет, если и Лихуньку увезут в такой же карете такие же люди в белых халатах?»

Артюшке сразу стало холодно и скучно.

«А как же будет тогда без Лихуньки?» - думает Артюшка и ежится, переступая с ноги на ногу. «Ему-то, конечно, хорошо будет на автомобилях в больницы разъезжать. А как же я один со всеми делами справлюсь… Без Лихуньки мне пожалуй и дома не выстроить. И представленья не сделать. И флажков не наклеить сколько надо.. Да и Лихуньке, верно, тоже будет скучно. Автомобиль автомобилем, а дома все-таки лучше».

И хочется Артюшке придумать что-нибудь такое, чтобы не увозили Лихуньку в блестящем черном автомобиле с красным крестом на боку. И не может ничего придумать.

- Увезут! Увезут! - говорит тихонько Артюшка, и кажется ему, что уже гудит в сонном переулке черный автомобиль. И если не в самом переулке, то где-нибудь около бульвара, а если еще не у бульвара, то уже наверное там, на шоссе, где на асфальтовой мокрой мостовой змеями блестят отраженья фонарей.

«А что, если ему дать касторки?» - опять думает о Лихуньке Артюшка. «Или компресс поставить на живот? Мне мама тоже ставила компресс, когда я наелся абрикосовых косточек… Или еще чего-нибудь… Только бы проснулась мама: мама наверное знает все о больных детях».

Но мама по прежнему крепко спит за своей перегородкой. Маме по прежнему снится веселая, шумная фабрика, и цокот машин, и гомон людей, и пестрые цветы на новых праздничных ситцах.

Крепко спит мама, крепко спят Ася с Наташей, крепко спит и Фомка на своем сундуке.

Артюшка снова забирается в свою постель и снова закрывает глаза. Но глаза не слушаются Артюшки. Артюшка пальцами нажимает непослушные веки, но в глазах все равно не сон, а пестрые, синие, красные и зеленые круги.

- Вот, верно, и Лихунька не спит тоже, - вздыхает Артюшка и снимает пальцы с век. Веки обрадованно хлопают и поднимаются над непослушными глазами.

Все, как всегда, и все на своем месте: и маленький ночничек в жестяном тазу, и красные цветы на сдвинутых занавесках, и темные тени по углам.

Только красные цветы стали чуть-чуть краснее, а тени съежились и присели на пол. Тоненькие, тоненькие, совсем как пальцы, полоски света раздвигают ситцевые занавески и, вытягиваясь, ползут и дальше, на желтую клеенку обеденного стола.

«Вот и утро» - думает Артюшка. «Вот уже и чуть свет. Верно, уже и Лихунька ждет меня. А автомобиль, наверное, где-нибудь за углом. И надо бежать скорее, пока Лихуньку не увезли в больницу».

Тихонько, тихонько тянется Артюшка к своим вещам - «одежкам». Чулки сами так и лезут на Артюшкины ноги и лифчик тоже застегивается сразу. Только противные шнурки не хотят слушаться Артюшки. Совсем не в те дырочки лезут медные кончики, путаются узлы, затягиваются в плотные, совсем как камешки, комочки.

- А ну вас совсем! - сердится на шнурки Артюшка и наскоро обматывает ими башмаки уже без всяких дырочек. Верхние края башмаков отгибаются и свисают собачьими ушами, но Артюшке сейчас не до красоты. Скорее! скорее! пока не приехал еще к ихней калитке «крест-помощи». Так называют дети блестящий черный автомобиль… Криво, через пуговицу, застегивает Артюшка свою куртку, криво застегивает и пояс. Только бы не опоздать, только бы еще застать Лихуньку! В карман куртки Артюшка прячет целый листочек переводных картинок, коробочку с воробьем заворачивает в платок и бежит на цыпочках к двери. Но у самого порога останавливается и хлопает себя полбу.

- А пряник? А медовый пряник! И как же это я его забыл, дурачина!

Медовый пряник с миндалинками и изюмом лежит у Артюшки под подушкой. Это вчера мама принесла всем ребятам по прянику. Пряники были самые замечательные и совсем не похожи на обыкновенные, которые продают на кило и которые можно есть даже не рассматривая. Вчерашние пряники были все разные и их не только можно было грызть,но с ними еще можно было и играть, и это было самое интересное. Пряничная куколка, рыба с розовыми перышками, птичка и лошадка с уздечкой из белой глазури. Трудно было даже и выбрать - такие они все были красивые и так хотелось взять их все сразу. Но все-таки лучше всех была лошадь. Хвост у лошади был трубою, а выгнутая шея дугой. И вся она с головы до ног была усыпана белыми и розовыми сахарными кляксами, совсем как настоящая лошадь в яблоках.

Ася сразу отгрызла своей куколке голову с изюминками вместо глаз, и Наташа сразу перекусила пополам свою птичку, и даже Фомка в один миг слизал розовые разводы с рыбьего хвоста, и только Артюшка никак не хотел попробовать своей лошадки ни с головы, ни с хвоста, ни с копыт.