Эльке Хайденрайх - Неро Корлеоне

— Откуда он взялся? — пробурчал мужчина.

— Он лежал на софе, — ответила женщина, — бедный малыш проголодался, и я дала ему немножко молока.

— Если он голоден, нужно дать ему что-нибудь посущественнее, — сказал Роберт. — У нас остались бутерброды с колбасой?

«Роберт, с тобой все в порядке», — удовлетворенно подумал Неро, а женщина сказала:

— Бутерброды! Кошки не едят бутерброды!

«Хлеб можете оставить себе, — подумал Неро, — а колбасу тащите, и поживее!» И он издал долгий, чрезвычайно жалобный писк.

— Видишь, он голодный, — сказал Роберт. — Попробуй дать ему бутерброд.

— Почему ему? — спросила она, копаясь в дорожной сумке, которая еще не распакованная стояла на кухонном столе.

— Потому что это кот, — сказал Роберт, — я вижу. — Он наклонился, дыхнул Неро прямо в мордочку отвратительным дымом сигары и заглянул ему под хвост. — Кот, — кивнул он, а Неро возмущенно фыркнул.

Женщина меж тем вынула бутерброд из хрустящей бумаги и стала крошить его в тарелку с молоком. Неро почуял запах доброй немецкой колбасы. Передней лапкой, белой, он отодвинул в сторону кусочки хлеба, только масло слизнул, где оно оставалось, и принялся за маленькие круглые розовые ломтики колбасы. Ам — первый, гам — второй, хап — третий, хвать — четвертый.

— Боже мой, как он уплетает! — обрадовалась белокурая женщина. Она опять присела на корточки и погладила его, а Роберт мрачно пробурчал:

— От него теперь не избавишься.

Над этими словами Неро задумался уже после того, как давным-давно вернулся на свой двор. Пока внизу, в деревне, взрывались новогодние петарды, он зарылся в уютное сено, где Роза вычистила и вылизала его, как и каждый вечер. От Неро пахло молоком и колбасой, что дало Розе некоторое представление о прекрасной жизни, жизни на мягких коврах и в мягких уголках софы, жизни с постоянно полными еды тарелками, у добрых хороших людей, которые восхищались тобой и видели в тебе нечто особенное — прекрасное совершенное существо, а не всего лишь несносную дворовую кошку. Неро подробно рассказал о своем визите к немцам — и за смелость, с какой он взял да и запрыгнул на софу у совершенно чужих людей, мгновенно получил во дворе прозвище Львиное Сердце, cuore di leone по-итальянски, или как фамилия: Корлеоне, Неро Корлеоне…

— Прошу вас, не забудьте добавить «дон» — «господин», — распорядился Неро после этого приключения, и с тех пор его стали называть «дон Неро Корлеоне».

— Дон! — вскричали куры. — «Дон» говорят только священнику или известным авторитетам.

— Он грозно встопорщил шерстку и словно бы вырос в размерах.

— Ну? — прошипел он. — Кто я, по-вашему? Шут гороховый?

Так он стал доном Неро Корлеоне. А было ему от роду шесть недель.

В новогоднее утро окна в домике на холме долго оставались закрыты, но когда около одиннадцати ставни наконец распахнулись, Неро сказал глупышке Розе, которая искоса поглядывала голубыми глазами на утренний пейзаж:

— Пойдем со мной! — И они вместе проскользнули под холодным январским солнцем по мокрому лугу наверх, к участку немцев.

— Жди здесь! — сказал Неро и посадил Розу под кустистой пинией. Сам он прыгнул на подоконник и уставился через оконное стекло в гостиную.

Немецкая супружеская пара сидела за круглым столом и завтракала. Мужчина, Роберт, глянул в сторону окна и тут же заметил маленькую черную мордочку, строго смотревшую на них.

— Изольда, — сказал он, — смотри-ка, кто здесь. Я так и предполагал.

Изольда тихо ахнула, повернулась, бросилась к окну и распахнула створки так порывисто, что едва не сбросила Неро с подоконника; Роза испугалась и во всю прыть помчалась вниз по лугу к родному двору.

— Да это же мой маленький любимец! — воскликнула Изольда и забрала Неро в комнату. — Хочешь яичко?

«Яичко, молочко, колбаска — давай-ка тащи сюда эти разносолы», — подумал Неро и пискнул, очаровательно изобразив страшный голод. Из осторожности он посматривал на Роберта, в чьем отношении к котам пока не вполне разобрался, но сердце Изольды, это он знал наверняка, было завоевано. Она вынула из подставки яйцо, сваренное всмятку, тщательно очистила, размяла вилкой на блюдце и поставила перед Неро.

— Ну как, — спросила она, — нравится?