Эльке Хайденрайх - Неро Корлеоне

Тут не мешает задуматься о том, как высока софа и как мала кошка, а тем более котенок. Кошка легко запрыгивает на диван, а ведь это все равно что человеку с места, без разбега, запрыгнуть на крышу своего дома или по меньшей мере на балкон второго этажа. Кошка — настоящее чудо, и не только из-за таких прыжков. Она даже во сне слышит все, в том числе и еле различимый мышиный писк. Она может видеть в кромешной тьме, и ей никогда не понадобятся очки. Двигается она совершенно беззвучно и одета в толстую мягкую шубку, в которой не потеет даже на солнце. Лапки у нее нежные и мягкие, и, тем не менее, она ходит по острым камням, горячей мостовой и замерзшим полям, не причиняя себе вреда, а в случае чего мигом выпустит, как складные ножи, самые острые когти, какие только можно себе представить. Кошка может упасть в грязь, но уже через десять минут будет такой же аккуратной и чистой, будто побывала в городских купальнях. Кошка способна взобраться на верхушку дерева, а потом как ни в чем не бывало в два-три прыжка спуститься вниз. Когда ей хорошо, она может издавать горлом неописуемые звуки — нечто среднее между далеким, тихим погромыхиванием грозы, шумом маленького товарного поезда, который далеко в ночи проезжает через деревянный мост, и водяным котлом, который начинает петь как раз перед тем, как закипит вода. Это один из самых прекрасных звуков на свете, и называется он — мурлыканье.

Неро мурлыкал.

Лежал на мягкой зеленой обивке, прислонившись к розовым подушкам, и мурлыкал. И, конечно же, слышал, что из соседней комнаты кто-то приближается, но не имел ни малейшего желания покинуть это райское место, спрыгнуть и улизнуть. Рассчитывал на свой до сих пор безотказный дар убеждения. Он не сомневался, что вправе лежать здесь, а если нет — всегда можно пустить в ход свои опасные и быстрые, как молния, когти.

Прищурив глаза, Неро наблюдал за белокурой женщиной, которая укладывала в ящик комода стопку белья. Она убрала прядку волос с лица, схватилась за больную спину, выпрямилась и… «СЕЙЧАС! — подумал Неро. — Сейчас она оглянется. Только не двигаться. Быть настороже! ВНИМАНИЕ!»

Женщина посмотрела на него, но, как понял Неро, не без дружелюбности. Она была и вполовину не такая толстая, как крестьянка из усадьбы, голубые глаза смотрели с большим удивлением и притом, как заметил Неро, восхищенно на маленького черного визитера на ее подушках. Неро рывком вскочил, готовый сыграть в игру «кто ты будешь такой?». Испуганно вытаращив зеленые глаза, он уставился в голубые глаза женщины и открыл розовый ротик, чтобы издать жалобное, тщательно разученное скучными вечерами, идущее прямо к сердцу «миа-а-а-ау!»

Крик сделал свое дело.

— Кто ты такой? — растроганно спросила белокурая женщина и осторожно подошла поближе.

«Ах ты, господи, — подумал Неро, — кто я такой, кто я такой! Ведь сразу видно: я черный кот». И доверчиво склонил перед ней головку. Женщина присела возле софы на корточки и погладила его.

— Ты миленький малыш, — сказала она, — как ты сюда попал?

— Вероятнее всего, через форточку, — ответил Неро, ткнулся черной головкой ей в руку и громко пискнул.

— Хочешь поесть? — спросила женщина и встала.

— Да, да, да, — мяукнул Неро, ведь не то чтобы голод, а, скажем, желание поесть не покидало его никогда, и он тут же понял: «Эту белокурую куклу я всегда смогу обвести вокруг лапки».

Женщина ушла па кухню. Неро тут же спрыгнул с софы, побежал следом, потерся о ее ногу и опять мяукнул — так трогательно, как только мог. Женщина открыла холодильник, достала баночку и плеснула в тарелку немного молока. Потом добавила туда чуть-чуть теплой водопроводной воды, перемешала пальцем и сказала:

— Вот теперь не слишком холодное для твоего животика.

«Животика, фу! — подумал Неро. — Что ты, собственно, знаешь о моем животике, ну, давай сюда свою дурацкую тарелку!» И он встал на задние лапы, вытянувшись во всю длину, и с такой силой цапнул передними тарелку, с которой женщина наклонялась к нему, что пролил несколько капель молока.

Тарелка еще не успела прочно стать на кухонный пол, а Неро уже запустил розовый язычок в молоко и принялся лакать.

— Ишь, какой стремительный! — засмеялась женщина, а Неро подумал: «А как, по-твоему, кто перед тобой, святой Антоний?» — и вылизал тарелку до блеска.

Белокурая женщина подошла к двери гостиной и позвала:

— Роберт, иди посмотри, кто к нам пришел в гости!

«Роберт? — подумал Неро. — Осторожно, какой такой Роберт?» У него тотчас мелькнула мысль о крестьянине, который в ярости швырялся в него галошами. Роберт оказался долговязым мужчиной в толстых очках и с сигарой во рту. Он подошел к кухне, и Неро мгновенно краем глаза наметил для себя путь к отступлению.