Валерий Воскобойников: Портрет Кати Е.

И Катя в тишине стала убирать учебники в портфель. И все получалось у нее очень громко и неуклюже. Потом она закутала платком клетку. А все стояли у парт и молчали. Прозвенел звонок. А все стояли, не сходя с мест, и завуч стоял и молчал.

Катя вышла в коридор. Пошла по лестнице. Вверх, навстречу ей бежали в свои классы опоздавшие ученики, вероятно, из буфета.

Катя медленно одевалась. Потом ей было никак не открыть дверь, потому что мешала клетка. Потом дверь все-таки открылась. Катя вышла на улицу, а дверь громко хлопнула. И хлопнула еще раз. Катя оглянулась. Ее догонял Дорин.

— Я тоже с тобой, — сказал он и засмеялся.

— Ты? — удивилась Катя, — а тебя за что?

— Ни за что. Я сам.

— Как так сам?

— Я чихнул специально шестнадцать раз подряд, и Василиса Аркадьевна отпустила. Чтоб другие не заразились. Нос до сих пор болит. Так я себя чихать заставлял.

— Зачем? — удивилась Катя.

— Мы вместе к твоим родителям пойдем, чтобы они поверили.

И они пошли домой к Кате. Дорин нес Катин портфель, а Катя несла Петьку.

Родители, конечно, работали, и дома никого не было.

Катя повесила клетку на место, а потом сказала:

— Пошли на санках кататься.

Они катались с деревянной горки сначала по очереди, потом вместе, потом снова по очереди. А на улице было так светло, и небо вокруг все синее. И яркое солнце. Оно было очень ярким, но чтобы почувствовать тепло от него, нужно было долго стоять, замерев, и только тогда солнце начинало греть щеку.

На санках кататься им скоро надоело, — каждый раз поднимать за собой. И они стали кататься стоя, держась за руки. Катя не упала ни разу, а Дорин часто падал, но сразу вскакивал и смеялся.

Потом они грелись у Кати дома, кормили черепаху простоквашей, а потом Катя повела Дорина в зоомагазин. В зоомагазине было тепло, и Катя долго стояла около разноцветных рыбок, плавающих между водорослями в аквариумах.

Дорин все удивлялся, как плохо здесь в зоомагазине пахнет. А Кате наоборот этот запах нравился, и она постояла бы еще около змей, если бы не Дорин.

Они вышли на улицу, и Дорин вдруг хлопнул себя по лбу.

— Ну, я! Эх, я! И как я сразу не сообразил! — стал удивляться он. — Как же я сразу не пошел к завучу.

— Так он тебе бы и поверил.

— Поверил бы, точно поверил. Он всегда говорит: «Справедливость — главное в воспитании детей». Это я сам слышал.

И они пошли в школу без Катиных родителей.

— Нет, не поверит. Хуже еще будет, — говорила Катя дорогой, — и ябедать придется.

— Про кого ябедать-то, — говорил Дорин, — весь класс захотел. А ты — нет.

— Вообще-то я тоже хотела.

Завуча они встретили на лестничной площадке. Он нес куда-то связку указок.

— Ермолова, — сказал завуч, уперевшись указками в Катю, — прости, Ермолова, я ошибся. Твой класс понял ошибку и все мне рассказал.

Он протянул Кате свободную от указок левую руку.

— Ты — справедливая девочка, Ермолова. Справедливость — это главное.

А Кате вдруг захотелось заплакать. Слезы потекли сами. Она отвернулась, достала платок из рукава и громко всхлипнула. Всхлипнула и побежала вниз под лестницу, где плачут всегда девчонки, девчонки всей школы.

— Вот ведь как, — сказал завуч и рассыпал указки. И они вместе с Дориным долго их собирали на полу, складывали.

А потом Дорин ждал Катю у лестницы. Мимо проходили какие-то девчонки, косились на Дорина, потому что это ведь было девчоночье место — под лестницей, но Дорин терпеливо ждал.

Наконец Катя вышла, она прошла мимо, как будто и не заметила его.

— Катя, — сказал Дорин.

— Подумаешь, справедливость, — сказала Катя.

— Пойти к твоим родителям? — спросил снова Дорин, хотя идти к родителям было теперь уже ни к чему.

— К каким еще родителям? Я сейчас и не домой совсем иду. Я к одной девочке иду.

И Катя повернулась к Дорину спиной.

А Дорин вздохнул и пошел домой. Он шел по улице один и все вздыхал.

Самый несправедливый конец в этой истории был для Дорина.

Катя нашла три рубля. Шла из школы и перед самым домом нашла. Видит — бумажка, хотела наступить, а это были деньги.

Впереди на улице было два человека. «Наверно, они потеряли», — подумала Катя и побежала их догонять.

— Дяденька, вы потеряли три рубля? — подбежала она к одному человеку.

— Нет, я потерял тридцать рублей. Тридцать рублей я потерял сегодня на этом деле, — сказал человек, не оглядываясь на Катю.