Лазарь Карелин - На тихой улице

— Значит, было за что, — не глядя на Симагина, отозвался Коля.

— «Было, было»! Вот засудят, тогда будешь знать. Учти первую заповедь, парень: не попадайся! А ты, как куренок, сам голову подставляешь.

— Николай! — услышал вдруг Коля такой знакомый ему спокойный, негромкий голос.

Мальчик обернулся и увидел приближающегося к нему отчима.

Как и всегда, Титов был безукоризненно одет, подтянут, нетороплив. Как и всегда, движения его были легки и будто наперед продуманы до мельчайших подробностей: и этот вот приветственный кивок головой, которым он наделил Симагина — короткий, суховатый, и этот пружинистый шаг, и даже небрежно заложенная за спину рука. Спокойная улыбка, спокойный, приязненный взгляд, обращенные к мальчику, улыбка и взгляд, несколько не вяжущиеся с холодноватым «Николай».

— Почтеньице Дмитрию Алексеевичу! — приподнял свою замасленную кепочку Симагин. — А мы тут с вашим пасынком по автомобильным делам беседуем.

— С моим сыном, — поправил Симагина Дмитрий Алексеевич. — Николай, — обратился он к мальчику, — ну сколько же раз мы будем обсуждать один и тот же вопрос?

И опять под его спокойным и вовсе не строгим взглядом Коле стало не по себе, и снова вспыхнуло в нем пригасшее было чувство враждебности к отчиму.

— Через несколько дней начало занятий, — продолжал между тем Дмитрий Алексеевич, — а ты и не подумал взять в руки учебник и не подумал повторить кое-что из пройденного, хотя с немецким, например, у тебя явно неблагополучно.

— Еще назанимается, назубрится, — благодушно сказал Симагин. — Эка беда — немецкий!

— Вот именно, «эка беда», — не возвышая голоса, кивнул Дмитрий Алексеевич. — Эка беда! На молодого человека подали в суд. Молодой человек озабочен стяжать себе лавры хулигана. Больше того, мой сын не желает…

— Я не сын вам! — чуть слышно произнес Коля. — И я не хулиган… Я…

— Ты сын моей жены, Николай, — печально покачал головой Дмитрий Алексеевич. — И поверь мне, мой дорогой…

— Нет, я не хулиган! — загораясь гневом, повторил Коля.

— И поверь мне, мой дорогой, — точно не слыша его слов, продолжал отчим, — я был бы просто счастлив, если бы мог не тревожиться за твое скандальное поведение…

Дмитрий Алексеевич снова, теперь уже на прощание, коротко и сухо кивнул Симагину и отошел, направляясь к выходу со двора.

— Да… папаша тебе достался, прямо сказать, аккуратный, — проводив Дмитрия Алексеевича насмешливым взглядом, покрутил головой Симагин. — Так что же ты с немецким подкачал, дорогуша? Нехорошо!

— Борис Федорович, — с неожиданной страстностью в голосе сказал Коля, — скажите, таких, как я, принимают в мореходное училище?

— Таких, как ты? Нет. Маловат еще.

— А если я очень попрошу? Расскажу, что отец мой был моряком? Если…

— Как сына погибшего на войне героя?.. — в раздумье протянул Симагин. — В Нахимовское, пожалуй, возьмут, а вот в мореходное рановато. А что тебя так припекло, парень? От суда бежишь? Не поможет. Суд тебя и в Одессе, и в Симферополе, и в Севастополе — везде достанет.

— Как же, как же мне быть? — потерянно спросил Коля. — Неужели теперь все погибло и я не смогу поступить в мореходное училище?

— С судимостью? — Симагин прищурился, точно прикидывая шансы Быстрова на поступление в училище. — Нет, брат, не примут. — И, помолчав, добавил: — Вот разве что попробовать выручить тебя, поговорить с хозяйкой?

— Не надо! — вспыхнул Коля.

— Да ты не ершись, не ершись, я дело говорю. — Симагин задумчиво смотрел на паренька и вдруг, приняв какое-то решение, заговорил быстрым, убеждающим шепотом: — Так вот, с хозяйкой я обещаю тебе поговорить. Она со мной, прямо скажу, считается. Теперь второе — мореходное училище. Есть у меня кое-какие дружки в Одессе, и с этим можно будет наладить. Но только и ты цени, брат, мое такое отношение. Я вот на все для тебя готов: на мотоцикле ездить научил, в деньгах выручал, а ты пустяковой моей просьбы выполнить не желаешь.

— Борис Федорович, да я ведь не отказываюсь, — мрачнея и отодвигаясь от Симагина, сказал Коля. — Хотите, я хоть каждый день буду вам машину мыть? Хотите, папиросы носить буду, пиво? Только не просите вы меня шпионить за людьми, не могу я этого. Ну не могу!

— «Шпионить», «шпионить»! Слово-то какое выдумал! — с досадой процедил сквозь зубы Симагин. — Мне что нужно: узнать, когда в вашей квартире никого не будет, вот и все. А ты — шпионить!..