Мария Халаши - На последней парте

— Так ты и этого не знаешь? — скривила губы Аги. — Ну, как тебе объяснить… Кидают кубик и играют…

— Послушай, Феттер, — сказала вдруг Кати сурово, — зачем ты, собственно, ко мне пришла?

— То есть… то есть как… — забормотала Аги растерянно. — Ну, просто мы тебя поделили. Ведь почти весь класс ходит… А я ведь звеньевая — значит, тоже должна была прийти. Но если тебе не нравится, пожалуйста, могу уйти!

— Ну и убирайся! И больше не приходи, никогда не приходи, обезьяна несчастная! Слышишь?!

Как только Кати выложила все Феттер, ей сразу стало легче. Даже злость пропала. Теперь она уже и не сердилась бы, если б Аги осталась.

Но Аги вскочила разъяренная. Все ее веснушки так и пылали от возмущения. Ее выгоняют! И кто? Лакатош! Когда ее даже старшеклассники приглашают! Она и у Эмё Табори была даже! А ведь Эмё Табори в пятом учится, и потом она артистка. Настоящая артистка, в театре выступает! Папа у нее дирижер, и когда искали для какой-то пьесы девочку, он привел Эмё. И с тех пор она каждый вечер играет в этой пьесе. Там рассказывается, как папа хочет уехать из дому и покинуть семью, но из-за ребенка — из-за Эмё то есть — все же остается. Как странно, что у самих Табори все наоборот! Их папа все-таки уехал; Эмё так и не сумела задержать своего настоящего отца! Они уже не жили вместе, когда Аги была у них.

Во всяком случае, даже Табори радовалась, когда она пришла, только этой Лакатош не угодила! А ведь если бы ее мама знала, ох и попало бы ей! Но все-таки Аги пришла. Да и как было не прийти, что бы тогда сказали в классе!..

Вспомнив об этом, Аги повернула от дверей обратно. Кати не поверила своим глазам, когда Аги, только что красная как рак, вдруг сказала:

— Ну ладно, ну их, настольные игры, давай лучше еще примерчик решим.

Гнев у Кати уже как рукой сняло, а покладистость Аги ее так растрогала, что она, не задумываясь, вытащила из шкафа, с самого низу, плитку молочного шоколада с орехом. Честно говоря, Кати еще ни разу в жизни не ела шоколада в плитках, только шоколадные конфеты, да и те наперечет. Плитку принес ей как-то вечером папа. Кати спрятала ее — нельзя же просто так, ни с того ни с сего, есть плиточный шоколад! Он ведь, наверное, совсем особенный, не такой, как маленькие шоколадки. Вот в воскресенье — другое дело. Или когда поправится, или, может, праздник какой подоспеет.

Аги радостно схватила плитку.

— Это мой любимый, — заявила она, — молочный, с орехами! Папа мне всегда такой покупает!

Она сунула его к себе в портфель и пообещала Кати обязательно еще как-нибудь зайти и позаниматься.

Больше она не пришла, но на сборе отряда сделала такой гладкий и такой великолепный отчет о своем посещении больной Кати, что ребята единодушно присудили ей одну из трех книг, которые они купили за сданную макулатуру. А в отрядном дневнике записали: «За действенную помощь больному товарищу». О слове «действенная», правда, немного поспорили, Кертес сперва предложила просто «за хорошую помощь», но Шашади сказала, что это ничего не значит и надо написать «действенная». На том и порешили. А две оставшиеся книги отдали пока тете Дёрди, чтобы она спрятала в шкаф…

Кати между тем звонила к доктору Шошу. Дверь открыла ей тетя Аннуш. На ней был белый, ослепительно чистый крахмальный передник. Кати хотела быть великодушной — пусть тетя Аннуш не думает, что Кати сердится на нее и сейчас все расскажет дяде доктору, — поэтому она сказала:

— Ой, тетя Аннуш, насколько же вам лучше в этом чистеньком переднике, чем в том грязном халате, который вы обычно надеваете!

Но тетя Аннуш неправильно поняла намерение Кати. Во всяком случае, не высунь доктор Шош в это время голову из своего кабинета, тетя Аннуш захлопнула бы перед ней дверь.

— Ну, раздевайся, — сказал доктор, — а я тем временем оденусь, ведь как-никак ты тоже пациент! — И он надел белый халат.

Кати стояла в трусиках, скрестив руки на груди. Доктор Шош вынул трубку, два конца засунул себе в уши, а третий, круглый и холодный, прижал Кати к спине. Кати некоторое время подышала, как просил доктор, потом оделась.

— Скажите, пожалуйста, я — кто? — спросила она беспокойно.

— То есть как это — кто?

— Ну, вот когда вы надевали халат, так что-то такое сказали про меня…

— Что ты пациент?

— Да, да, — закивала Кати. — Что это такое?

— Так называют больных, которые приходят к доктору. Это от латинского слова… Ты знаешь, что такое латынь?

— Нет.

— Это язык. Ну, как немецкий или русский. Только тот народ, который говорил на нем, уже вымер. Но для медицины это исключительно важный язык, потому что болезни обычно называются по-латыни. Ну, довольно с тебя?