Мария Халаши - На последней парте

Но не успела Кати пробежать один пролет, как они встретились. К сожалению, не с лисой, а с тетей Аннуш. Тетя Аннуш словно почувствовала, что Кати настроилась повидаться с лисой, и учинила такой шум и крик, что Кати поспешила убраться восвояси, а не то по ней и правда могла бы проехаться метла.

Итак, сегодня она все-таки увидится с лисой!

Кати пообедала. Тетя Лаки с таким грохотом швырнула на стол сковородку, что она задребезжала. Тетя Лаки все еще сердилась из-за письма. Потом она принесла и бросила на постель целый ворох белья.

— Пришей пуговицы, — проворчала она. — Большая уже.

Едва Кати втянула в иголку белую нитку, как в дверь постучали. «Это Персик, — подумала Кати. — Интересно, умеет она пришивать пуговицы?»

— Так ты уже не в постели? — уставилась на Кати Аги Феттер. Голос у нее был совсем не певучий.

Кати втянула Аги в комнату и, не зная, что сказать, спросила вдруг?

— Принесла что-нибудь?

Едва слово вылетело, Кати пожалела об этом. Такое спрашивать не полагается, нужно было сказать совсем другое: «Садись», или «Хорошо, что пришла», или еще что-нибудь, но только не это.

— Принесла, — сказала Аги и покраснела.

Она положила на стол три кубика — это был плавленый сыр. Кати огорченно уставилась на него. Не только потому, что терпеть его не могла, но и потому, что сразу догадалась: мама Феттер не знает, что Аги пришла к ней. Аги сказала, наверное, что у них сбор, на свои карманные деньги купила сыру и вот принесла.

— Спасибо, я не люблю сыр, — отодвинула от себя кубики Кати.

— Правда? — удивилась Феттер. — А я очень люблю его.

И тут же развернула один кубик, съела, взялась за второй, потом за третий. Все это время обе молчали. Когда Аги съела и последний сырок, Кати собрала серебряные бумажки, оторвала этикетки и аккуратно сложила.

— Собираешь? — поинтересовалась Аги.

— Собираю, — не стала возражать Кати, хотя никогда и не думала собирать этикетки.

— А я уже только марки собираю, — снова заговорила Аги. — И папа тоже собирает. Он говорит, что, если постараться, со временем можно получить за них много денег. Его коллекция уже сейчас стоит несколько тысяч форинтов.

Кати не отозвалась. Они опять помолчали, потом Аги начала снова:

— Раньше я собирала салфетки и открытки. Затеяла как-то собирать и спичечные коробки, но мама все выбросила. Она сказала, что не терпит хлама в квартире.

Кати уже совсем было решила достать свою коробку с пуговицами — она складывала в нее самые красивые, — но тут ей пришло в голову, что Агина мама и на это сказала бы «хлам». Поэтому она осталась сидеть на стуле, поджав под себя ноги. Аги снова пришлось начинать разговор:

— Ты уже не больная?

— Нет, еще немножко больная.

— А в школу когда пойдешь?

— Не знаю. Сегодня зайду к дяде доктору, он скажет. Может, через неделю. Я четыре инъекции получила. Знаешь, что такое инъекция?

— Знаю, — с достоинством отозвалась Аги. — Меня и оперировали уже. Миндалины вырезали! Я пять дней пролежала в больнице. Другие только по три дня лежали, у них миндалины поменьше, а у меня такие были, что целых пять дней пролежать пришлось.

Кати вдруг обнаружила, что всей душой ненавидит миндалины Аги Феттер, которых, собственно говоря, у нее уже и не было.

Аги уставилась в потолок. Кати подумала, что она разглядывает паутину, которой и правда хватало. Папа как раз вчера с удовольствием заметил, сколько у них паутины; он говорил, что значит, у них тепло в комнате, потому что там, где плохо топят, пауки не живут. Но Аги думала, очевидно, не об этом.

— Тащи сюда задачник, — сказала она, — сделаем несколько примеров. Тогда тебе меньше придется подгонять, когда в школу пойдешь.

Кати побежала на кухню и открыла ящик. Она опять решила уже вместе с портфелем достать и коробочку с пуговицами. Но вдруг услышала изумленный возглас Аги, вышедшей следом за ней на кухню:

— Ты держишь свои вещи в ящике для угля?!

— И ничего не для угля! Ты что, перегородки не видишь?

Аги вздернула носик и пропела:

— Моя мама сильно побила бы меня за такое! Правда, у тебя ведь нет мамы, так что тебя и бить некому.

— Да, — сказала Кати. Коробочку с пуговицами она доставать не стала.

Облокотившись о стол, они принялись решать примеры. Объясняла Аги хорошо, четко. Кати слушала ее внимательно и легко все поняла. Следующий пример они тоже решили, все шло очень гладко, но Аги вдруг надоело.

— У тебя есть настольные игры? — спросила она.

— А что это? — с тоской спросила Кати.