Мария Халаши - На последней парте

О самом докторе Шоше тетя Лаки отзывалась коротко: «Занозистый!»

Когда Кати увидела его, она тут же согласилась с мнением тети Лаки. Он только пощупал пульс, оглядел все кругом и сказал: «Я отправлю ее в больницу!»

У Кати по-прежнему стучали зубы от страха, но папа воспротивился. Он сказал, что не позволит, что сам ляжет в дверях, если у него захотят отнять ребенка. Дядя доктор весь побагровел от злости. Он кричал, что больная не может здесь оставаться, в этой грязи, кто будет за ней ухаживать и кто возьмет на себя ответственность, и все такое — но папа остался непоколебим. Кати знала, почему он так отчаянно ее отстаивает: из-за мамы. Ведь мама тоже умерла, когда ее увезли в больницу! Но доктор Шош про маму ничего не знал и продолжал кричать и сердиться. Потом понял, что ничего не добьется, чем-то уколол Кати, прописал лекарство и ушел, даже не попрощавшись.

На другой день он опять уколол Кати. В этот раз он уже не был такой сердитый, потому что папа прибрал в комнате, и Кати даже отважилась спросить, чем это доктор ее колет. Доктор показал ей шприц и даже позволил подержать в руках. Кати хотелось расспросить его — у нее была тысяча вопросов, — но доктор заторопился и ушел.

Когда он снова пришел делать укол, дома никого не было. Кати улыбнулась доктору и вынула из-под подушки коричневый пакетик.

— Пожалуйста, кушайте, — угостила она доктора Шоша. — Это сахар, мне Шаньо подарил. Здесь целых полкило!

Доктор погладил Кати по щеке, а Кати сказала:

— И, пожалуйста, не сердитесь на папу, он это из-за мамы такой был.

А так как доктор Шош явно ничего не понял, Кати рассказала ему, как умерла в больнице мама.

На следующий день она вместе с уколом получила еще пакетик постного сахара.

В тот день Кати с трудом осталась в постели — ей хотелось плясать от радости.

В два часа пришли Като Немеш и Виола Кертес. Виола принесла в кастрюльке бульон. Кати уже видеть его не могла, каждый день кто-нибудь пичкал ее бульоном; вчера Шашади заставила съесть целую тарелку, хотя Кати совсем не хотела есть. И сегодня не хотела. Ведь тетя Лаки готовит ей, и не только ей, но и папе и Шаньо! А Кертес принесла вермишель с творогом. Кати кивнула: ладно, это она съест сейчас же. Немеш тоже пришла с подарком — из сумки она вынула… маску черта! Маска была вся красная, вверху черные рожки, а на щеках Като провела черные полосы, чтобы было пострашнее.

— Ох и напугаю же я Феттер! — веселилась Кати и сразу же надела маску.

Девочки пробыли у нее недолго. Они сидели у Катиной кровати очень расстроенные: в комнате было все убрано, зола подметена, — словом, делать им было решительно нечего. Везет же этой Марике Гараш, она вот даже под шкафом выметала! И взяла с них слово, что они всю золу соберут возле печурки. А что тут собирать, если нигде ни пылинки, не то что зола. Напрасно Кати уговаривала их посидеть еще, — они поднялись и, почти оскорбленные, удалились.

Кати устала. Высокая температура ослабила ее. Она откинула голову назад, на подушку, на которой тетя Лаки как раз сегодня утром сменила наволочку. Сквозь узкую прорезь в маске Кати разглядывала угол шкафа. Интересно, если прикрыть один глаз, угол отскакивает в сторону, а если другой закрыть — прыгает обратно. Так посмотришь — угол шкафа выглядит на один манер, этак — совсем иначе…

Вот и ребята в классе — они там совсем другие. Взять хоть Виолу Кертес — ведь сколько она ябедничала на Кати! А сейчас вот вермишель с творогом принесла. Правда, без шкварок, но все равно вкусно было. А зануда Немеш даже маску черта нарисовала. Ну, Персик, та всегда была ничего, но вот что случилось с этим противным Коняшкой? Вчера дотемна играл тут с Кати, даже свой красный автомобиль приволок. А Илдико достала книгу сказок и читала про какого-то оловянного солдатика, которого расплавили на огне и ничегошеньки от него не осталось, только маленькое оловянное сердечко. Оказывается, даже у игрушечного солдатика может быть сердце! Маленькое, оловянное, но все-таки сердце!

Она и не заметила, что у ее кровати стоит тетя Дёрди.

Когда она вошла, с каких пор наблюдает за ней — Кати не знала. Она опомнилась, только услышав голос тети Дёрди:

— Милый Чертик, я пришла в гости к Кати Лакатош. Вы не знаете, где она?

Кати смеялась до упаду. Она сорвала маску и обняла тетю Дёрди. Когда тетя Дёрди высвободилась — ей даже больно было, так крепко Кати обхватила ее за шею, — она открыла свою большую зеленую сумку, которую вечно оставляла то в учительской, то в классе, а потом подолгу искала, — и засунула туда руку.