Иван Лазутин - Суд идет

— А мне? Как же быть мне? — Ольга, словно чего-то испугавшись, смотрела на Лилю.

— Не знаю. В таких вещах советов не дают. Еще раз говорю тебе: поступай так, как подскажет сердце. Видишь, Оля, мы по-разному воспитаны, я старше тебя и потом… В любви к Струмилину я познала то, что тебе еще не дано узнать. — И словно пожалев, что сказала лишнее, Лиля привстала со скамейки. — Пойдем к тебе, обогреемся, и я пойду домой. С дедушкой что-то совсем плохо, последние дни он не встает.

Подруги молча направились к выходу из парка. Веснушчатый мальчишка, который, размахивая школьной сумкой, только что прошел мимо их лавочки, бросил в лужу кусок черствой булки и остановился посреди дороги, залюбовавшись дотошными воробьями, которые, купаясь в луже, дрались из-за хлеба. Чтобы не спугнуть воробьев, Лиля и Ольга обошли лужицу.

Через несколько минут они были дома. Лиля не переставала ознобно ежиться. Прижавшись спиной к голландской печке, она закурила. Серафимы Ивановны дома не было.

На стене размеренно и по-домашнему уютно тикали ходики. Рядом с ними, в простенке между окнами, в стареньких фанерных рамках рядком висели Ольгины пожелтевшие похвальные грамоты школьных лет, фотографии родственников и близких. На длинном гвозде рядом с пузатым календарем были нанизаны квитанции за квартирную плату. Все в этой небольшой чистой комнатке дышало тихой бедностью и непритязательным уютом.

Стук в дверь заставил Ольгу и Лилю вздрогнуть. Нехороший, тревожный стук. Так не стучатся соседи, которые идут за спичками или разменять десятку. Так не стучится почтальон.

Ольга вышла в сенки, и через минуту вслед за ней в комнату вошла пожилая рыхлая женщина с беспокойными, испуганными глазами. Одета она была на скорую руку в фуфайке, видимо, торопилась. Лицо вошедшей Ольге показалось очень знакомым, но в первую минуту она растерялась и никак не могла припомнить, где же она видела эту женщину?

— Вы будете Ольга?

— Я.

— Я к вам от Шадрина, от Дмитрия Георгиевича, от жильца моего…

— Да, я вас слушаю… — Последнее слово Ольга произнесла почти шепотом.

— Подметала пол я и нашла у него под кроватью вот это письмо, наверно, упало из-под подушки. Читаю адрес, вижу, живем совсем рядом. Вот и решила побечь к вам.

— Что случилось? — В глазах Ольги заметалось недоброе предчувствие беды.

— Дня четыре вроде бы лежал ничего. Вызывала я к нему доктора, прописал он ему лекарства, не знаю, пил ли он их или нет… А сегодня с самого утра бредит. Все Ольгу поминает. Я глянула на конверт, тоже Ольга, и адрес ваш написан…

У Ольги перехватило дыхание. Не слушая дальше старуху, которая говорила о том, что потратила целый рубль на телефонные звонки, она разорвала конверт.

«Дорогая Оля!

Если из этой атаки не вернусь живым и здоровым, значит, так тому и быть. Я очень и очень болен. Матери тогда напиши письмо. Люблю тебя, моя милая… Люблю. Мне тяжело.

Твой Дмитрий».

Письмо было датировано вчерашним числом.

Вряд ли Ольга так заметалась бы по комнате, если ей сказали бы в эту минуту, что горит их дом. Она сорвала с вешалки пальто и никак не могла попасть в рукав. «А я… А я-то!..» — укоряла она себя мысленно.

— Лиля, бежим! Это совсем близко!..

Лиля на ходу набросила на плечи пальто и кинулась следом за Ольгой. До переулка, в котором жил Дмитрий Шадрин, было две трамвайные остановки. Но девушки не стали дожидаться трамвая и прямо через питомник, кратчайшим путем, побежали мимо изгороди из колючей проволоки.

Шадрина они нашли в нетопленой комнате. Он лежал без сознания и время от времени полушепотом что-то невнятно произносил. Лиля взяла руку больного.

— У него высокая температура. Пульс учащенный. Нужно немедленно везти в больницу.

— Лилечка… Прошу тебя, вызови «Скорую помощь». Телефон-автомат на углу переулка…

Лиля выбежала из комнаты.

Дмитрий по-прежнему лежал без сознания.

Ольга встала на колени перед его кроватью. С трудом сдерживая рыдания, она целовала его горячие руки. Русые волосы Дмитрия крупными волнами разметались по взбитой подушке, щеки и лоб полыхали.

«Скорая помощь» пришла быстро. Пожилой врач подошел к кровати и, взяв руку больного, стал прощупывать пульс. Взгляд его бродил по отсыревшим стенам, по сетям седой паутины, которая развесилась под потолком в углу.

— Носилки.

Дмитрия положили на носилки и вынесли во двор, а через несколько минут «Скорая помощь» неслась уже по улицам Москвы. Ольга сидела в машине рядом с носилками и время от времени прикладывала прохладную ладонь ко лбу Дмитрия. Сознание к больному не возвращалось.