Мара Будовская - Вечер в Муристане

Я думаю о нашей семье. А мы к чему стремились? Куда ехали? Бабарива и Дедамоня, похоже, ехали на пустырь за их домом. Они боготворят его, словно это Храмовая гора. Папа ехал в клинику. Мама — в Китай. Я ехал в Тель — Авив.

Так вот, Бумчик пригласил меня к себе в Иерусалим, и обещал устроить такую экскурсию, которую я никогда не забуду. Я согласился.

3) Цуриэль Цурило, лет 40–45, начальство жидкое, твердое и газообразное.

У Льва Кассиля в «Швамбрании» был герой — мятежный гимназист Митя Ламберг, который делил начальство на три вида: жидкое, твердое и газообразное. К нам Ломброзо приставил человека, который проявляется как начальство во всех видах — говорит твердым голосом, занимает весь предоставленный ему объем и проникает во все дыры. Своей украинской фамилией он обязан какому–то деду или прадеду — казаку, который во время очередного погрома влюбился в еврейскую дивчину и, вместо того, чтобы изнасиловать, на ней женился. Позже их потомки присобачили к этой фамилии имя Цуриэль, чтобы подкинуть окружающим версию о ее еврейском происхождении.

Есть еще остальные, но я пока про них знаю мало.

Сонька сидит у входа, а мы с Бумчиком и Цурило втроем в одной комнате. В остальной части офиса пока идет ремонт. Компьютера у меня пока нет. В рабочие часы читаю американскую книжку «Ты — креативный директор».

Бумчик просматривает подшивку каких–то журналов.

Сонька готовит всем кофе и треплется по телефону с подружками из прежнего офиса.

Цурило следит, чтобы мы не говорили друг с другом по–русски. На разговоры на иврите он внимания не обращает.

Насилу нашел квартиру. Я хорошо зарабатываю, но не настолько, чтобы снимать три комнаты за пятьсот долларов. Однокомнатных или двухкомнатных квартир в Израиле почему–то почти нет, и их аренда стоит не намного дешевле. Поэтому пришлось искать компаньона. Это непросто. Я две недели прочесывал объявления. Встречался, как идиот, в кафе с парнями — чтобы проверить хотя бы первичную совместимость. Кто–то воротил нос от меня. Например, курносый блондин, который мне, горбоносому брюнету, заявил, что с русским он жить не будет. Кого–то не воспринял я. Рокер–металлист хорош сам по себе, но не в одной квартире с тобой. Что касается типа, который предупредил, что мыть за собой он не собирается, но будет мне за это платить, то я просто развернулся и ушел. Наконец, ко мне на свидание явился Вадик Полотов, с которым мы прилетели в Страну на одном самолете и учились в одном ульпане. Он имел на примете квартиру, правда, не с двумя, а с тремя спальнями. Необходимо было найти третьего компаньона. Все закрутилось по второму кругу — на зов явились и рокер, и богатый белоручка. Я пожаловался на отсутствие кандидатур Соньке. Она просияла:

— Да тебе этого Вадика просто бог послал! То есть, мне. Мечтаю съехать от родителей.

Короче, третьей стала Сонька.

Натик демобилизовался и уже поступил на экономический факультет. Папа Ломброзо собирается сотворить из него финансового гения — наследника империи. Впрочем, скоро у Папы будет, наконец, единокровный наследник — Изабелла Евсеевна в положении. Это не помешало ей поселить вместо нас во флигеле каких–то своих знакомых. Флигель не пустует, как сумка мамы–кенгуру.

Я пока живу у родителей, а на пятницу–субботу приезжаю к Бабариве и Дедамоне. И, конечно, к Бонни — воплощению детской мечты о собаке.

Впрочем, родителей я не стесняю — мама постоянно на переговорах — не прошли даром уроки Варвары Пак, не зазря она носит свои дутые финские валенки. Папа пропадает на работе. Приходит, моется, ест, спит — и опять на работу. Общаются они через холодильник. Внутри холодильника папа оставляет продукты, а мама — приготовленные блюда. Снаружи холодильника развернулась целая переписка. Право, не знаю, зачем они сюда ехали — света белого не видеть? Правда, я тоже света белого не вижу и счастлив пока.

Насколько я могу быть счастливым без Таи.

Занятия в университете все еще не начались, а вот ремонт в нашей конторе закончился. Меня поселили в небольшой отдельный кабинет, оснащенный японским персональным компьютером и литературой по компьютерной графике. Я погрузился в ее изучение, и уже нарисовал (самотыком, как говорит папа) пару пробных мультиков–заставок: к новостям и к комическому сериалу.

Заставку к новостям Ломброзо продал на какой–то заштатный итальянский канал. Дал мне две тысячи долларов. Этого хватит, чтобы пройти курс вождения и купить подержанную машину вроде Натикова «жука». Про заставку к сериалу он сказал, что теперь по ней надо писать сценарий и снимать. Шутит.