Ибрагим Рахим - Судьба

— Стоп, телега, — сказал Алишер и, облизав губы, сплюнул песок.

Огни обступили «газик» со всех сторон. Где-то играла гармонь, где-то пели, где-то смеялись, где-то стучали костями домино, а где-то плакал обиженный ребенок. Одним словом, как будто приехали на обжитой курорт, а не в пустыню.

Бардаш зашел в вагончик, и Анисимов, отложив книгу, закричал:

— Лена, смотри, кто приехал! Саша, Боря, смотрите! А ну, марш с колен! Салям алейкум!

Оба сына сидели у него на коленях, он читал им.

Лена поздоровалась, вытирая руки о фартук. Она стирала в тазу. Была она беленькая и румяная, как свежий калач из печки.

— Что прикажете, дичь или зайца? — спросила она сразу, смеясь глазами.

— Это она хвалится, какой я охотник! — не без гордости засмеялся Иван.

— Вот наше ружье! — Младший Борис, очень похожий на отца, показал на стенку.

Старший дал ему подзатыльник, чтобы не лез в разговор взрослых.

— Мама! — закричал Борька. — Чего он дерется?

Старший дал ему еще раз.

— Это за жалобу.

— Видал-миндал? — хохоча, спросил Иван. — Каждый день так. Воспитанные.

Скоро они сидели за столиком, над которым витали ароматы зайчатины.

— Значит, хватает времени и на охоту? — поинтересовался Бардаш. — Или зайцы сами на мушку лезут?

Анисимов вытер губы, закурил.

— Слыхала, Лена? Как он меня подначивает? Это значит, приехал нажимать. А мы и так жмем на все скорости. Аж трактора трещат. Быстрей не выйдет.

— Август впереди, самая жара… Как бы тише не вышло. А быстрее бы тоже хорошо.

Бардаш рассказал о том, как размахнулся Надиров, о новых подземных куполах вокруг Огненного мазара, заполненных газом. Была надежная основа для того, чтобы к осени обещать газ ташкентцам…

— Кстати, что это за Огненный мазар? — спросил Иван. — Я уж сам хотел к тебе ехать… Чтобы подвести трубы к газосборнику, нам придется разрыть эту самую святыню. Мешает, как прыщ. Помогай!

— Нет там даже пуговицы от святого. Все выдумки. Снесем мазар, проложим газопровод, убьем двух зайцев сразу, охотник.

— Смотри, чтобы это меня не задержало.

— Посмотрю.

— А кто же это придумал тут святое место? — опять засмеялся Иван.

— Есть такой… Халим-ишан.

Иван присвистнул, почесал за ухом.

— Халим-ишан? Смотри, Лена! Это нашей Оджизы отец. У нас ведь тут этот самый… парнишка, который убежал с вышки Шахаба…

— Хиёл? — спросил Бардаш. — Я знал, что он где-то на трассе, он Хазратовым письмо прислал, но где точно — не сообщил…

— И с ним девушка, Оджиза… Она слепая… Дочка Халима-ишана, — объяснил Анисимов.

— Та-ак… — протянул Бардаш.

История эта начала ему чем-то нравиться, хотя усложняла и жизнь Хиёла и отношения с ишаном. Но все же не попал под влияние «духовного наставника» в тяжелую минуту, а даже вырвал из мрачного плена девушку. На это требовалась воля и смелость. Характер!

— А где он?

— У Сережи Курашевича был помощником, стал сменщиком. Уж больше месяца… Безропотный парень…

— На трубоукладчике, значит?

— Ага… Завтра увидишь…

Но до завтра они еще посидели на приступочке и покурили. Лена, понимая, что им надо поговорить не только как начальникам, но и как друзьям, оставила их, увела укладывать сынишек во вторую клетушку вагончика, и сама улеглась. А они слушали, как затихает ночь в пустыне. Смолкали голоса и музыка, засыпала жизнь, чтобы утром проснуться рабочим громом, из-за которого и людских голосов не слышно.

— Ягана-то как? — спросил Иван.

— Бурит вокруг мазара.

— Вы-то как?

— Мы-то? — переспросил Бардаш, улыбаясь в темноте. — Мы счастливы, как молодые, Ванюша. У нас скоро будет сын.

Иван посидел молча, похлопал Бардаша по коленке.

— Не загадывай, а то дочь будет…

Бардаш вздохнул — теснило в груди от счастливого ожидания.

— Пусть дочь.

— Ну что ж, — сказал Иван, снова разминая сигарету и угощая друга, — значит, политико-моральное в этой семье на высоте.

— На высоте, — подтвердил Бардаш.

— Вот чего мы мучаемся! — сразу перескочил на деловое Иван. — Битум плавится. Вычистишь трубу, начинаешь обливать битумом перед укладкой в траншею, а он весь на земле. Течет и течет. Слезы!

— Солнце! — громко причмокнул языком Бардаш. — Солнце! Скажу ученым, пусть ломают голову, как изолировать трубу без битума… А то встанем… Солнце никуда не денешь…

— Автомат природы, — согласился Иван. — Пиши им, чертям, пусть выручают. Битум плачет, и я плачу, беда. Сам увидишь…

Пекло с утра, без предупреждения.