Ибрагим Рахим - Судьба

Землеройки уже ушли вперед, на распорках за ними тянулись трубы, которые обхаживало великое множество людей. По всей длине под трубами на песке виднелись отпечатки человеческих ног. Долговязый человек в белой шляпе и белом халате привлек внимание Бардаша, он подошел. Человек скинул шляпу таким движением, как будто хотел передохнуть, его сильно порыжевшие волосы заблестели на солнце.

— Здравствуйте, Бардаш Дадашевич!

Это был Коля Мигунов.

— Ну, как трубы? Лечить не придется?

— Пока здоровые. Стараемся, чтобы не болели.

Он вытер пот со лба и продолжал работу. Умный прибор и ампула с изотопами позволяли Коле фотографировать сварные швы. Он показал несколько пленок Бардашу. Швы были без изъянов, без трещин и пропусков. Коля глотнул из фляжки, висевшей на боку, и перешел к следующему шву, обнимавшему трубу.

— Вы простите, что я работаю. Мы между двумя огнями. Монтажники подгоняют, а изолировщики подстегивают. Стоять некогда. — Он опять вытер лоб. — А тут еще и третий огонь — солнце! — и ткнул рукой в небо.

Солнце жгло и давило сверху, как пресс.

— Стоит, как сторож! — усмехнулся Коля Мигунов.

— Солнцу не скажешь: «Прикрой свое лицо!» — в свою очередь усмехнулся Бардаш. — Есть у нас такая присказка… Если на солнце кричать даже с минарета, оно не послушается…

Но что-то надо было делать.

— Место, которое вы сейчас проходите, самое сухое…

— Так и есть! — Коля опять свинчивал колпачок с фляжки, чтобы глотнуть.

— Не пейте. Вода сейчас же выйдет по́том.

Уставали и надрывались машины, тек битум, задыхались люди. Бардаш понимал: агитация тут не поможет, люди и так старались работать из последних сил. Недаром, чтобы похвалить Хиёла, Иван вчера нашел единственное слово: безропотный. Что-то надо было придумать в помощь людям. А что?

К полдню песок раскалялся так, что расторопные хозяйки быстренько пекли в нем яйца на обед. И воздух над пустыней становился, как песок. Люди дурели. Град капель катился по векам. По́том обливались, как из ведер.

Бардаш шагал, увязая в раскаленном песке, назад, к лагерю. Трубоукладочные машины, вытягивая тонкие руки, осторожно опускали нитку трубы в траншею. Железная рука, торчащая вбок от машины, гремящей вдоль траншеи, бережно держала трубу на весу и деликатно переносила на дно, как в мягкую постель. Человек и тот не пожаловался бы на такое обхождение.

— Хиёл!

Он не слышал, он смотрел на трубу, мягко подавая машину вперед. Гусеницы лязгали, рассыпая звон по окрестности.

Ну, пусть работает! Потолковать и вечера хватит… Когда стемнеет. И тут Бардаша остановила любопытная мысль: а что если работать ночью, когда нет солнца, когда и битум не будет таять и людям легче, а днем отдыхать?

Он застал Анисимова за подсчетами.

— Смотри-ка, Архимед! — сказал Иван. — Я и сам об этом догадался. Свету не хватит и ночи не хватит… Ночь совсем маленькая. Положим, свет мы обеспечим, а время? Мы ведь и так должны нажимать, значит, работать день и ночь… Что-то надо еще искать. А на солнце платок не накинешь, это у вас правду говорят. Так, кажется?

— Солнце далеко, искать надо поближе, — раздумчиво проговорил Бардаш, вытирая лицо уже мокрым платком. — Слушай, Ваня. Надо вот что… Только ты не смейся… Все гениальное просто… Надо всех снабдить зонтами… Мы не можем закрыть солнце, надо закрывать себя… Люди будут работать в тени. Ясно?

— Ага… — сказал Иван. — Смотри-ка! — Идея ему понравилась. — А машины?

С машинами было хуже. Решили объявить конкурс на рационализаторское предложение. К вечеру явился Курашевич со своим проектом. Он предложил укреплять над машинами бочки с водой и все время поливать моторы, как из душа.

Вечер ушел на обсуждение, опять не повидался с Хиёлом. С утра начали приторачивать бочки над моторами землеройных и трубоукладочных машин и зонты над людьми. Дело всем понравилось. Смешно, просто и полезно. Сварщики наварили каркасов и отдали женщинам обшивать их. С зонтами сварщики обращались проще всех. Клюнут разок контактом в трубу — и зонт стоит. И они ведут дальше шов, прячась в тени зонта, как городские мороженщицы или продавщицы газированной воды у сатураторов. Красота! Тень — великое дело.

Зонты разбросали пятнышки тени по пустыне.

Пришел приказ из Ташкента, из треста, прекращать работу в самые немыслимо жаркие часы, переключаться на дочь — в других колоннах были случаи солнечных ударов. Анисимов ответил, что работает под зонтами и с душем для машин, просил подкинуть молоковозов, связался с начальниками других колонн по радио, рассказал о своих нововведениях…