Джим Кокорис - Богатая жизнь

Я пожал плечами и опустил глаза в пол.

— Он мой отец.

Доктор Спайрел долго смотрел на меня.

— Ты его любишь?

Я ничего не ответил. Меня об этом раньше никогда не спрашивали, и меня встревожил этот прямой вопрос. Если бы меня спросили, любил ли я маму, то я не колебался бы ни секунды. Я любил ее и знал, что и она меня любит.

Доктор Спайрел встал с дивана, подошел к своему письменному столу и вынул оттуда хрустальное пресс-папье, которое стал перекидывать из руки в руку.

— Как тебе кажется, Тедди, ты любишь своего папу?

Я смотрел, как он жонглирует пресс-папье, и думал о папе, видел перед собой его обеспокоенное лицо, видел, как он сидит на моей кровати с выигравшим лотерейным билетом руке, в ту ночь все и началось, глаза у него красные, волосы нечесаные и спутанные.

— Мне кажется, что да.

— Да — что? — переспросил доктор Спайрел.

— Мне кажется, что я его люблю. — Потом глотнул и добавил: — Но мне кажется, что он меня не любит.

— Почему ты это говоришь?

— Не знаю. — Ток, бежавший по мне, стал сильнее и бежал он все быстрее, пытаясь найти выход. — Он со мной почти не разговаривает, никогда для меня ничего не делает.

— Ты на него сердишься?

— Иногда. Но не очень сильно.

— Из-за чего ты на него сердишься?

— Не знаю. — Я пожал плечами. Я хотел сказать доктору Спайрелу, что это потому, что он никогда не обнимает меня и не целует, потому, что он, наверное, занимается сексом с миссис Уилкотт, потому, что он всегда так далек от меня, даже когда я стою рядом. Но все, что я сказал, это: — Потому, что не тратит деньги, которые мы выиграли. — Я поднял глаза на доктора Спайрела: — Мы же выиграли в лотерею.

Доктор Спайрел запрокинул назад голову и засмеялся, глубоким чистым смехом, который, казалось, шел откуда-то из-под земли.

— Знаю, Тедди. Думаю, что в Америке все об этом знают. — Он сделал глубокий вдох. — Значит, ты хочешь, чтобы папа потратил какую-то часть наличных денег. Ха! И ты станешь счастливее?

Я опять пожал плечами и вновь опустил глаза на пол.

— Немного. Может быть. Просто хочу, чтобы он хоть что-то с ними сделал.

— Ладно, Тедди, — сказал доктор Спайрел, откидываясь на спинку стула за своим письменным столом, все еще держа в руках пресс-папье. — Я тебе открою один маленький секрет. Что бы ты сказал, если бы узнал, что в последнее время твой папа потратил много денег? Очень много.

Не понимая, я посмотрел на него.

— Он потратил деньги? Что же он покупает?

— Ничего. Он их просто раздает. — Доктор Спайрел опять улыбнулся и поскреб бороду. — Ты помнишь маленькую девочку, которую оставили у вас на крыльце? Ту, что ты нашел?

Я кивнул головой.

— Малышку-грудничка. Он дал ей деньги? — Это новость потрясла меня. — Сколько же он ей дал?

— Деталей не знаю, — ответил доктор Спайрел, — но уверен, что этой девочке в жизни работать не придется ни одного дня. Другим людям он тоже дает деньги. Твоему дяде, другу твоего дяди. Твоей школе.

— Школе Св. Пия? — Я все никак не мог поверить всему этому.

Доктор Спайрел кивнул головой и усмехнулся.

— Он дал много денег и на разные благотворительные нужды. Больницам, приютам. Я бы сказал, что твой папа много сделал благодаря этим деньгам. Он очень щедрый человек.

Я сидел, держась за подлокотник дивана, а туман уже приблизился к самому окну. Мой мир опять покачнулся, какая-то невидимая сила снова переставила все на другие места. Я чувствовал одновременно и гордость, и обиду, как будто меня обманули: мой папа, оказывается, щедрый человек.

Доктор Спайрел засмеялся.

— Если бы ты сейчас видел выражение своего лица, мальчик мой. — Он положил пресс-папье обратно в стол, подошел к окну и встал, глядя в него. — А знаешь, Тедди, в ясный день отсюда видно все до Индианы и Мичигана, — сказал он. — Не то чтобы мне так уж хотелось видеть Индиану и Мичиган, но это впечатляет. Иногда представляю, что я на сторожевой башне крепости наблюдаю за всем, что происходит всюду, во всей Вселенной. — Он засунул руки в карманы и все смотрел в окно. — Мне нравится наблюдать. И тебе тоже, поэтому ты художник, поэтому тебе нравится рисовать.

Я согласно кивнул головой.

— Но наблюдать за происходящим еще не значит видеть его, — продолжал доктор Спайрел. Он отвернулся от окна и посмотрел на меня. — Ты же замечательный художник, папа показал мне некоторые твои работы. Он гордится тобой.

Это меня удивило.

— Он гордится?

— Да. Он показывал мне десятки твоих набросков. Тебе нравится рисовать людей, так ведь?