Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Беренис тем временем и радовали и тревожили два обстоятельства: одно – то, что Стэйн, как видно, сильно увлечен ею, и другое – то, что после ее визита в Трэгесол он, среди прочих развлечений, предложил ей увеселительную прогулку на его яхте «Айола»; он пригласит ее с матерью и чету Каупервудов как-нибудь, пока еще стоит хорошая осенняя погода. Можно будет заехать в Коуз – там в это время, по всей вероятности, будут король Эдуард и королева Александра, и Стэйн будет счастлив представить своих гостей их величествам: ведь король с королевой – старинные друзья его отца.

Услышав имя Эйлин, Беренис похолодела. Если Эйлин согласится поехать, то уже ни сама Беренис, ни ее мать не смогут принять в этом участие. А если Эйлин откажется, придется как-то правдоподобно объяснить Стэйну ее отсутствие. Притом, если они с Каупервудом примут приглашение и поедут вместе, им прежде надо прийти к какому-то соглашению, пусть не полюбовному, но все же соглашению. А этого-то Беренис сейчас и не хотела. Не поехать же с Каупервудом или, наоборот, поехать без него – значит навсегда его оттолкнуть. А это опять-таки повлечет за собой объяснения и перемену в отношениях, которая может оказаться роковой для обоих.

Но как ни досадовала Беренис на Каупервуда, не такое у нее было положение, чтобы решать что-либо сгоряча. Сколько бы она ни мечтала о браке со Стэйном, ей было совершенно ясно, что если Каупервуд будет против, ей не выпутаться из бесчисленных затруднений и осложнений, которые неизбежно возникнут на ее пути. Он попросту уничтожит ее, если его разозлить. Если же она станет ему безразлична и он на все махнет рукой, ее уничтожат Эйлин и прочие. Снова и снова обдумывая все это, Беренис поняла, что и по своему характеру, и по взглядам на жизнь Каупервуд ей неизмеримо ближе Стэйна. С ним она сама становится сильнее. И хотя очень многое говорит в пользу Стэйна, ясно одно – в главном он не может сравниться с Каупервудом: тот гораздо энергичнее смотрит на жизнь. Именно это, а не что другое заставило Беренис осознать, что она хочет быть только с Каупервудом и ни с кем больше, хочет слышать его голос, видеть его, чувствовать его неиссякаемую энергию, его бесстрашие перед жизнью. Когда он рядом, ее силы утраиваются, а каково ей придется, если она лишится возможности в любую минуту опереться на его твердую руку? Вот почему Беренис не давала окончательного ответа Стэйну, ссылаясь на то, что ее опекун бывает иной раз упрям и несговорчив, – придется, говорила она, подождать до его возвращения в Англию. Что же до нее самой, с улыбкой добавляла она, прогулка на яхте кажется ей очень заманчивой. Пусть Стэйн предоставит все ей – она думает, что сумеет уговорить Каупервуда.

Беренис встретила своего опекуна весело, хотя, быть может, чуть официально, и ничем не показала, что у нее неспокойно на душе. Однако Каупервуд не только умел сразу почуять опасность, но и безошибочно угадывал, как к нему относятся окружающие, а потому тотчас ощутил враждебную настороженность Беренис. Недаром задолго до прибытия в Англию он уже был уверен, что Беренис известен его роман с Лорной. Он просто физически чувствовал это и теперь, готовый к любой неожиданности, был начеку. Он ничего не станет скрывать, не попытается избежать разговора на опасную тему, – надо только посмотреть сначала, как настроена Беренис и как она будет держать себя.

И вот он в Прайорс-кове – кругом осенние краски, багряные и золотые пятна листвы. Над рекой, даже в полдень, когда он приехал, белели клочья тумана. Подъезжая к дому, Каупервуд с сожалением подумал о солнечных летних днях, которые он мог бы провести здесь с Беренис. Главное сейчас – быть с ней откровенным, пусть она снова почувствует, какой он на самом деле. Этот прием уже столько раз сослужил ему добрую службу и помог разрешить столько трудностей, что, наверно, выручит и сейчас. Ну да, у него была Лорна, но разве Беренис не увлекалась тут без него Стэйном? Виновата ли она перед ним, нет ли, он сумеет заставить ее призадуматься над своим поведением.

За оградой Каупервуд увидел садовника Пиггота, подрезавшего кусты, – тот почтительно ему поклонился. В загоне, прилегавшем к конюшням Стэйна, грелись в лучах осеннего солнца лошади, а у дверей конюшни два грума чистили сбрую. По лужайке навстречу Каупервуду спешила миссис Картер, сияя радушной улыбкой: по-видимому, она и не подозревала о тех проблемах, которые волновали ее дочь и его. По любезному приему миссис Картер Каупервуд догадался, что Беренис, очевидно, не склонна была откровенничать с матерью.