Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Так вы говорите, что живете на Северной стороне? – осведомился он со слабой, даже глуповатой улыбкой.

– Да. Я арендовала миленькую квартирку с видом на Линкольн-Парк. Даже не знала, смогу ли я сохранить ее, но теперь, когда у меня есть работа… Вы были очень добры ко мне, мистер Сласс, – заключила она с восхитительной интонацией, намекавшей на потребность в заботе. – Надеюсь, вы не совсем забудете обо мне. Если я могу оказать вам какую-то личную услугу, то вы можете в любое время…

Мистер Сласс был практически вне себя при мысли о том, что это очаровательное воплощение женственности, настолько близкое к нему в данную минуту, собирается уходить и может совершенно исчезнуть. Пока они направлялись к выходу, он совершил огромное усилие над собой и отважно сказал:

– Я обязательно как-нибудь загляну в вашу милую квартиру и посмотрю, как вы устроились. Я сам живу неподалеку.

– О, добро пожаловать! – обрадовано воскликнула она. – Это будет чудесно. Я осталась одна в целом мире. Может быть, вы играете в карты? Кстати, я умею готовить превосходный пунш. С удовольствием сделаю это для вас.

При этих словах мистер Сласс окончательно сдался, поддавшись влечению своей главной слабости.

– Я приду, – заверил он. – Я обязательно приду, и возможно, скорее, чем вы ожидаете. Вы должны показать мне свой чудесный уголок.

Он взял ее за руку, и она тепло ответила на его пожатие.

– Теперь я буду напоминать о вашем обещании, – проворковала она грудным голосом, одарив его призывным взглядом.

Через несколько дней мистер Сласс встретился с ней во время ленча в здании мэрии, где она буквально лежала в засаде, поджидая его, чтобы повторить свое приглашение. Потом он пришел.

Старые сотрудники, продолжавшие работать в городской администрацией после избрания нового мэра, получили негласный статус свидетелей и указание отмечать время прибытия и убытия мистера Сласса и миссис Брэндон. Его записка, адресованная миссис Брэндон, бережно сохранялась, и было накоплено достаточно свидетельств их совместного присутствия в отелях и ресторанах для дискредитирующих показаний. Их роман продолжался около четырех месяцев; потом миссис Брэндон внезапно получила предложение вернуться в Вашингтон и решила уехать. Письма, отправленные ей вслед, стали частью сведений, в итоге накопленных в конторе мистера Симсона для использования против мистера Сласса в случае, если он станет слишком непреклонным в своем противостоянии Каупервуду.

Между тем совместные планы мистера Гилган с мистером Тирнаном, мистером Керриганом и мистером Эдстромом столкнулась с препятствиями. Оказалось, что из-за сопротивления некоторых новых олдерменов и фарисейской позиции их покровителей, никакие концессии не могли пройти через городской совет без поддержки таких людей, как Хэнд, Сласс и другие реформаторы. Но самое главное – никто не мог ни за что предлагать деньги.

– Что вы думаете об этих мошенниках и очковтирателях? – поинтересовался мистер Керриган у мистера Тирнана вскоре после совещания с Гилганом, на котором Тирнан отсутствовал. – У них есть план постановления, покрывающий весь город сетью надземных дорог, а мы с этого ничего не имеем. За кого они нас принимают, в конце концов?

Сам мистер Тирнан после совещания с Эдстромом, по его собственному выражению, был занят «разведкой местности»; некоторые изыскания привели его к убеждению, что олдермен Клемм, умный и весьма респектабельный американец немецкого происхождения с Северной стороны, был негласным лидером республиканцев в городском совете и что он вместе с дюжиной других олдерменов в силу моральных принципов были исполнены решимости принимать только честные решения. Это было ошеломительно.

При этих новостях мистер Керриган, который рассчитывал на тысячи и тысячи долларов за свой голос по разным вопросам, недоверчиво выпучил глаза.

– Ну, будь я проклят! – произнес он. – Каковы эти засранцы!

– Я поговорил с этим Клеммом двадцатого числа, – язвительно заметил мистер Тирнан. – Ну и проныра! Я встретился с ним в «Тремонте», когда он разговаривал с Хрванеком. Рукопожатие у него как у дохлой рыбы. И знаешь, он имел наглость спросить: «Это не мистер Тирнан из второго округа?» «Он самый и есть», – говорю я. «Ну, на вид вы не такой дикарь, как я думал», – говорит он. Мать твою так! Мне хотелось сказать: «Если ты не уберешься с дороги, мне придется немного помять тебя». Пусть он встретится мне в темном переулке! – Мистер Тирнан едва сдержал стон. – А потом он завел речь, что не видит разумных возражений против того, чтобы разрешить новым компаниям прокладывать трамвайные линии. «Вполне понятно, что общественность выступает против монополии в любых ее проявлениях», – мистер Тирнан пародировал голос и выражения мистера Клемма. – Вот такие дела, – заключил он. – Подожди, пока он не попытается провернуть этот трюк с Гамблом, Пински и Шламбомом, ха-ха-ха!