Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Я сейчас занят, – с трудом выговорил он. – Не могли бы вы сегодня зайти в мою контору в любое удобное время. Я тоже хочу кое-что обсудить с вами.

Каупервуд, полагавший, что речь идет о редакторской колонке или о новостях политики, которые могут представлять интерес для него, приехал в редакцию газеты после четырех часов дня. Владелец «Пресс» приветствовал его с очень серьезным, чуть ли не мрачным видом.

– Мистер Каупервуд, – начал Хейгенин, когда тот, нарядный и подтянутый, распространявший вокруг себя свое обаяние и приветливость, вошел в его кабинет. – Мы с вами знакомы примерно четырнадцать лет, и за это время мое отношение к вам было неизменно дружеским. Недавно вы оказали мне финансовую услугу. Я полагал, что в силу моей искренней дружбы вы ничем не огорчите меня. Совершенно случайно я узнал о вашей связи с моей дочерью. Недавно я поговорил с ней, и она призналась во всем. Мне представляется, что обычная благопристойность могла бы исключить мое дитя из списка обесчещенных вами женщин. Поскольку этого не произошло, я хочу сказать, что наши отношения не могут продолжаться. – При этих словах мистер Хейгенин побледнел. – Сто тысяч долларов, которые вы предоставили мне, я немедленно верну, а также надеюсь, что вы передадите мне пакет акций этой газеты. Другой человек, мистер Каупервуд, мог бы попытаться отомстить вам разными способами. У вас нет собственных детей, и вам не понимаете, что такое родительская любовь, иначе вы бы не нанесли мне столь тяжкое оскорбление. Полагаю, вы еще увидите, что такое поведение не приводит ни к чему хорошему ни в Чикаго, ни в другом месте.

Хейгенин медленно повернулся к своему столу. Каупервуд, терпеливо выслушавший его, не моргнув глазом, тихо сказал:

– По-видимому, мистер Хейгенин, у нас с вами разные точки зрения в этом вопросе. Вы не можете понять меня, а я не разделяю ваши взгляды. Акции, разумеется, будут возвращены вам сразу же после получения моего взноса. Больше мне нечего добавить.

Он повернулся и невозмутимо вышел, думая о том, как плохо утратить поддержку такого влиятельного человека, но и о том, что он может обойтись без нее. Просто глупо, как родители настаивают, чтобы их дочери были теми, кем они не желают быть.

После ухода Каупервуда Хейгенин долго стоял у стола, гадая, где он может быстро достать сто тысяч долларов, а также о том, что делать, чтобы дочь осознала ошибочность своего поведения. Он получил тяжелейший удар, да еще от человека, которого считал своим другом. Ему пришло в голову, что Уолтер Мелвилл Хиссоп, преуспевающий владелец двух газет, может прийти ему на помощь, а потом, когда «Пресс» поправит свои дела, он щедро оплатит долг. Он отправился домой, обескураженный превратностями жизни. Тем временем Каупервуд отправился в Чикагскую трастовую компанию посоветоваться с Видерой, а потом к себе домой, где стал обдумывать, как он может возместить эту потерю. Чувства Сесили Хейгенин и ее дальнейшая судьба меньше всего занимали его мысли.

Гораздо более серьезными были его раздумья о любовной связи, которую он недавно рискнул завязать с миссис Хосмер Хэнд, женой видного акционера и финансиста. Хэнд был солидным флегматиком, давно потерявшим первую жену. Несколько лет вдовства он занимался только своими финансовыми делами. В конце концов его немалое состояние, представительная внешность и высокое положение в обществе привлекли внимание миссис Джесси Дрю Барнетт, которая всевозможными ухищрениями убедила его жениться на своей дочери Кэролайн, привлекательной, умной, язвительной, расчетливой и веселой кокетке. Поскольку она была честолюбива и довольно бессердечна, мысль о миллионах Хэнда и выгодном ее положении в случае его безвременной кончины позволила ей игнорировать его непривлекательность и преклонный возраст и рассматривать его скорее в качестве богатого любовника. Разумеется, не обошлось без критики. Хэнда считали жертвой хитроумия Кэролайн и ее матери, но поскольку богатый финансист был просто зачарован, это вынуждало его друзей и будущих поклонников молодой жены быть вежливыми и обходительными. На свадьбе присутствовало множество гостей. Миссис Хэнд стала устраивать роскошные приемы, музыкальные вечера и чаепития.

Каупервуду не приходилось встречаться с ней и с ее мужем до тех пор, пока его транспортное строительство не набрало хорошие обороты. Столкнувшись с необходимостью срочно раздобыть двести пятьдесят тысяч долларов и обнаружив, что Чикагская трастовая компания, банк Лейк-Сити и другие финансовые учреждения уже сильно обременены его финансовыми обязательствами, он обратился к Хэнду. Каупервуд всегда был крупным заемщиком. Его ценные бумаги выпускались в большом количестве. Это помогало ему легко знакомиться с состоятельными людьми и брать у них краткосрочные или долгосрочные займы под высокий или низкий процент в зависимости от обстоятельств. Иногда он находил такого человека, с которым впоследствии продолжал вести дела или использовал в своих целях. Что касалось Хэнда, то этот джентльмен, казалось, находился во вражеском лагере среди сторонников Шрайхарта, Дугласовской трастовой компании и Объединенной газовой компании. Тем не менее Каупервуд без колебаний обратился к нему. Он хотел предупредить любые неблагоприятные слухи. Хотя Хэнд имел серьезный напыщенный вид и отличался медлительностью и расчетливостью, по натуре он был честным человеком. Он слышал много нелестных отзывов о Каупервуде, но всегда предпочитал думать о человеке хорошо и беспристрастно, пока не убеждался в обратном. Может быть, Каупервуд был лишь жертвой завистливых соперников?