Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– В последнее время подобные вещи вне моей компетенции, – объяснил он.

Мистер Макдональд встретился с остальными членами комитета, но они не выказали готовности к общению. Да, они рассмотрят этот вопрос. Кто-то заявил, что в ходатайствах есть технические ошибки.

Был ясно, что дело нечистое и, несомненно, за всем этим стоял Каупервуд. Макдональд посоветовался с Блэкменом и Джорданом Жюлем, и было решено, что совет нужно принудить к исполнению долга. Ходатайство было совершенно законным. Городу предлагалась новая, более совершенная система трамвайной тяги. Поскольку Шрайхарт готов был вложить капитал, существовала вероятность, что он приобретет право решающего голоса в новом предприятии, ходатайства необходимо было рассмотреть и удовлетворить в ускоренном порядке. Следствием этого стала очередная шумиха в газетах.

Газеты кричали, что подобная ситуация нетерпима. Если ведущая партия в городском совете под влиянием зловещего субъекта, каким является Каупервуд, намеревалась тормозить ходатайства о прокладке трамвайных линий, оставался единственный выход: обращение к гражданам с призывом изгнать мошенников. Никакая партия, зависевшая от голосов избирателей, не могла выжить с послужным списком политических трюков и финансовых махинаций. Маккенти, Даулинг, Каупервуд и другие были названы алчными, безрассудными и губительными элементами. Но Каупервуд лишь улыбался. Его враги устроили визг и вой, ну и бог с ними! Позднее, когда молодой Макдональд пригрозил судебным иском с целью заставить совет выполнять свои обязанности, Каупервуд и его партнеры призадумались. Слушания в суде, даже безрезультатные, дадут газетам отличную возможность для враждебной кампании; более того, приближались муниципальные выборы. Однако Маккенти и Каупервуд не чувствовали себя бессильными. У них были конторы, деньги, рабочие места, хорошо организованная партийная система, салуны, игорные притоны и потайные комнаты, где поздним вечером происходит вброс избирательных бюллетеней.

Принимал ли Каупервуд личное участие в этом? Ничего подобного. А Маккенти? Нет. В добротных твидовых костюмах и шелковых рубашках, они часто совещались в конторах Чикагской трастовой компании, в президентском кабинете железнодорожной сети Северного Чикаго и в библиотеке мистера Каупервуда. Там не происходило никаких мрачных сцен. Когда пришло время, коалиция Шрайхарта, Симмса и Макдональда не смогла одержать победу. Голоса получила партия мистера Маккенти. Некоторые наиболее коррумпированные олдермены потерпели поражение и покинули городской совет, но что такое горстка олдерменов? Новые избранники, с учетом их громких предвыборных обещаний, могли быть без особого труда подкуплены. Так что противники Каупервуда остались на своих позициях, но антипатия к нему заметно увеличилась, и общественное мнение целом склонялись к тому, что контроль Каупервуда над транспортной системой держится на чем-то весьма сомнительном.

Почти одновременно с этими бурными событиями в общественной жизни Чикаго редактор Хейгенин узнал о непристойных отношениях между Каупервудом и Сесили. Ему стало известно об этом не от Эйлин, которая больше не желала конфликтовать с Каупервудом по поводу его любовных похождений, а от некой ламы, работавшей редактором отдела светской хроники. Она проведала о слухах, невесть откуда появившихся в светском обществе, и, будучи обязанной Хейгенину за многочисленные услуги, не церемонясь, сообщила об этом своему шефу. Хейгенин, мало что понимающий в обыденной жизни, несмотря на свой журналистский опыт, сначала не мог этому поверить. Каупервуд был любезным и чрезвычайно трезвомыслящим человеком. Он слышал много разных вещей, связанных с его прошлым, но нынешнее положение Каупервуда в Чикаго, по его мнению, исключало мелочи такого рода. Поскольку речь шла о его дочери, он все же решил серьезно поговорить с Сесили, которая, не выдержав давления, призналась во всем. Она оправдывалась тем, что он был гораздо старше, что ей хотелось быть взрослой, но эти аргументы были внушены ей самим Каупервудом. Сначала Хейгенин ничего не предпринял, хотя подумывал отослать Сесили к ее тете в Небраску. Но, столкнувшись с ее упрямством и опасаясь влияния Каупервуда, который, кстати, подписал ему чек на сто тысяч долларов, решил сначала поговорить с ним лично. Это подразумевало разрыв отношений и некоторые финансовые затруднения, но чему быть, того не миновать. Он уже собирался нанести визит обидчику, когда Каупервуд, еще не знавший о ждущих его неприятностях в связи с Сесили и собиравшийся обсудить с Хейгенином новые предложения для городского совета, позвонил ему и пригласил пообедать. Хейгенин сильно удивился, но в некотором роде испытал облегчение.