Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– М-да, действительно, это правда, что касается других трамвайных компаний. Однако компания Южной стороны уже давно пользуется этими улицами, и теперь инженеры всего лишь соединили несколько линий. А туннель – это совсем другое дело, не так ли? Город купил его за большие деньги, правда?

– Чистая правда, но лишь ради того, чтобы выручить людей, которые хорошо позаботились, чтобы предприятие оказалось совершенно невыгодным, – едко заметил Каупервуд. – В своем нынешнем состоянии туннель совершенно бесполезен для города. Если его не отремонтировать, он скоро обрушится. Одно лишь согласие владельцев вместе со строительством новой линии уже принесет значительную прибыль. Мне представляется, что общественность должна не мешать начинаниям такого рода, а содействовать им. Это придаст столичный блеск фешенебельным центральным районам. Чикаго уже давно пора вырасти из младенческих пеленок.

Мистер Макдональд-младший покачал головой. Он хорошо понимал аргументы Каупервуда, но завидовал его успеху и предприимчивости. Концессия на транспортную петлю с бонусом в виде туннеля обещали принести миллионы долларов. Почему бы и не получить свою долю? Он вызвал мистера Дюбуа и обсудил с ним предложение Каупервуда. Последний мгновенно оценил собственную выгоду.

– Это превосходное предложение, – сказал он. – Но я не понимаю, почему город не должен ничего получить от этого. Общественное мнение в настоящий момент весьма враждебно относится к подаркам финансовым корпорациям.

Каупервуд тоже уловил ход мыслей молодого Макдональда.

– Какую компенсацию вы сочли бы справедливой для нужд города? – осторожно спросил он, думая, сможет ли этот агрессивный юнец выдать свои истинные намерения.

– Ах, это… – Макдональд пренебрежительно отмахнулся. – Право же, не могу сказать. Это должно разумно соотноситься с текущей стоимостью объекта. Мне нужно подумать, но я не хочу, чтобы городской совет выдвигал несоразмерные требования. Однако это привилегия должна иметь достойную цену.

Каупервуд вспыхнул, хотя и не подал виду. Его величайшей слабостью было то обстоятельство, что он нетерпимо относился к любому противодействию. Этого молодого выскочку с узким бесстрастным лицом и жесткими, пронзительными глазами Каупервуду хотелось послать к дьяволу, его самого и его газетенку. Он ушел в надежде повлиять на позицию «Инкуайер» через старого генерала после его возвращения.

На следующее утро, когда он сидел в своем кабинете на Норт-Кларк-стрит, его потревожил звонок – это было новшество, только-только появились телефоны. Секретарша доложила, что некий джентльмен из газеты «Инкуайер» желает поговорить с ним.

– Это «Инкуайер», – произнес голос, в котором Каупервуд сразу распознал молодого Трумэна Макдональда, сына генерала. – Вы хотели узнать, что можно считать достойной компенсацией в связи с вопросом о туннеле. Вы хорошо меня слышите?

– Да, – ответил Каупервуд.

– Я не осмеливаюсь влиять на ваше решение, но если вам интересно мое мнение, то акций железнодорожной компании Северного Чикаго на пятьдесят тысяч долларов будет вполне достаточно.

Голос был молодым и звучным, со стальными нотками.

– Кому должна быть выплачена такая компенсация? – поинтересовался Каупервуд.

– Полагаюсь на ваше здравое усмотрение, – ответил голос. Потом в трубке раздался отбой.

– Черт меня побери! – произнес Каупервуд, задумчиво глядя в пол. По его лицу расползлась медленная улыбка. – Нет, меня не прижмешь. Дело того не стоит, по крайней мере сейчас.

И он решительно стиснул зубы.

Каупервуд недооценил мистера Трумэна Лесли Макдональда главным образом потому, что тот ему не нравился. Ему казалось, что отец вернется и лишит сына занимаемой должности. Это была одна из главных ошибок, которую он совершил в своей жизни.

В это время, которое можно было бы назвать весьма благоприятным для коммерческого и финансового интересов Каупервуда, его отношения с Эйлин сгладились. Теперь каждое лето, отчасти желая отвлечь ее от мрачных размышлений, а отчасти ради удовлетворения собственной потребности увидеть весь мир и пополнять свою коллекцию художественных ценностей, которые все больше интересовали его, Каупервуд взял за правило недолгие заграничные путешествия. В течение двух лет он побывал в России, Скандинавии, Аргентине, Чили и Мексике. Обычно они уезжали в мае или в июне с началом курортного сезона и возвращались в сентябре или начале октября. Цель Каупервуда прежде всего состояла в том, чтобы утешить Эйлин и дать возможность блистать ее красоте в Нью-Йорке или Лондоне, если уж не в Чикаго, убедить ее в своей сердечной преданности, несмотря на измены.