Элизабет Арним - Колдовской апрель

– Тогда по всем правилам, – сказал Фредерик с приятной улыбкой – он постарался все-таки овладеть собой, – вы не должны сидеть рядом с ним.

– Но мне так хочется. Мне нравится сидеть с ним рядом. До того, как приехать сюда, я с ним рядом не сидела.

Фредерик не знал, что на это ответить, поэтому просто улыбнулся.

– Это место здесь такое, – сказала она, кивая. – Начинаешь многое понимать. Даже представить невозможно, сколько всего не понимаешь, пока сюда не приедешь.

– Надеюсь, что так оно и есть, – с искренним энтузиазмом ответил Фредерик.

Суп убрали, подали рыбу. Бриггс по другую сторону пустого стула впал в еще большее беспокойство. Да что ж такое с этим Бриггсом? Он что, рыбу не любит?

Фредерик подумал, что бы творилось с Бриггсом, окажись он в его ситуации. Фредерик часто вытирал усы и не поднимал взгляда от тарелки, но это было все, в чем выражалась его неловкость.

Но хотя он и уставился к себе в тарелку, он чувствовал, что глаза молодой женщины напротив внимательно его изучают, Роуз тоже смотрела на него, но в ее прекрасном взгляде не было ничего вопрошающего, она смотрела так, будто благословляла его. Долго ли она будет смотреть на него так после появления леди Каролины? Он не знал, он ничего не знал.

Он в двадцатый раз вытер усы нетвердой рукой, женщина напротив заметила, что рука у него дрожит, и продолжала его изучать. Почему она так настойчиво его разглядывает? Он не знал, он ничего не знал.

И вдруг Бриггс вскочил. Да что такое с Бриггсом?

О, все понятно: вошла она.

Фредерик вытер усы и тоже встал. Он был готов ко всему. Абсурдная, фантастическая ситуация. Что ж, что бы ни случилось, он ничего поделать не может, он может только плыть по течению и выглядеть в глазах леди Каролины полным ослом, и лживым к тому же – и не только ослом, но еще и рептилией, потому что она подумает, что там, в саду, он над ней насмехался, когда сказал голосом несомненно дрожащим – вот ведь болван и осел! – что при-ехал, потому что не смог удержаться, но кем он будет выглядеть в глазах его дорогой Роуз, когда леди Каролина представит его… Когда леди Каролина представит его как своего друга, которого она пригласила на ужин?! О, один Господь знает, что случится!

Итак, он встал и вытер усы в последний раз перед неминуемой катастрофой.

Но он не принял в расчет Скрэп.

Эта умудренная опытом молодая женщина проскользнула к стулу, учтиво отодвинутому для нее Бриггсом, и в этот момент Лотти, наклоняясь через стол и до того, как кто-то успел вымолвить хоть слово, воскликнула: «Каролина, только представь, как быстро муж Роуз добрался сюда!», а Скрэп, повернувшись к нему, без тени удивления на очаровательном лице, протянула ему руку и произнесла голосом юного ангела: «А я опоздала в ваш первый же вечер!»

Истинная дочь Дройтвичей…

В этот вечер наступило полнолуние. Сад стоял в лунном свете, словно заколдованный, и казалось, что в нем есть только белые цветы. Лилии, волчья ягода, флердоранж, белые левкои, белые гвоздики, белые розы – их было видно как днем, а другие цветы ощущались лишь по запаху.

Три молодые женщины вышли после ужина в верхний сад и уселись на парапете. Роуз сидела чуть в стороне и наблюдала, как огромная луна медленно проплывает над местом, где Шелли [35] В 1822 г. поэт Перси Биши Шелли и его жена, писательница Мэри Шелли, жили с друзьями на вилле возле Специи. 8 июля 1822 года он утонул в Средиземном море между Специей и Ливорно. сто лет назад провел последние месяцы своей жизни. По морю бежала лунная дорожка. Звезды трепетали и подмигивали. Вдали таинственно синели горы с россыпью огоньков в тех местах, где при свете было видно россыпи домиков. Цветы стояли, гордо вытянувшись, в неподвижном воздухе. Сквозь застекленные двери столовой лился свет от зажженных свечей, со стола убрали все, кроме цветов – на этот раз настурций и бархатцев – и столовая казалась таинственной, насыщенной теплым цветом и светом пещерой, а трое мужчин, сидевших и куривших вокруг стола, отсюда, из прохлады, покоя и тишины, казались персонажами анимационного фильма, потому что из-за закрытых дверей не было слышно ни звука.

Миссис Фишер отправилась в гостиную к камину. Скрэп и Лотти, подняв лица к небу, говорили очень мало и вполголоса. Роуз молчала. Она тоже закинула голову к небу. Она смотрела на небо сквозь ветви пинии, унизанные звездами, превратившими ее в волшебное дерево. Время от времени и Скрэп, и Лотти поглядывали на Роуз. Потому что Роуз была прекрасна. Сейчас, в этот момент, она была прекрасней всех красавиц на свете. Никто не смог бы затмить исходящее от нее сияние, а в этот вечер она безусловно сияла.