Валентин Курицын - В зареве пожара

— По всей вероятности. Это я разузнаю, справлюсь! — обрадовано подхватил Ремнев.

— Ты знаешь, я узнала твой адрес совершенно случайно, в Петербурге.

— Получила ли ты моё последнее письмо! Я адресовал его в Лозанну. По всей вероятности не дошло…

— Последний год я почти безвыездно жила в Женеве. Там в русской колонии есть кое-кто из твоих старых знакомых… Грибский, например. Он знает тебя ещё с Москвы.

Ремнев оживился.

— Помню, помню… Славный парнюга! Вероятно, постарел?

…В таких разговорах время прошло незаметно.

В два часа Ремнев поднялся и с сожалением заметил:

— Мне нужно идти. Через час ко мне должен зайти один человек. Важное дело.

— Вечером ты будешь свободен?

— Нет, Олли, сегодня вечером в железнодорожном клубе устраивается банкет. Я имею маленькое поручение. Если хочешь, я зайду за тобой. Познакомишься с нашей публикой. Комитет хочет предложить свою резолюцию. Зайти?

— Зайди, я буду ждать.

Они расстались…

Ремнев вышел из номеров в самом хорошем настроении духа. Намерение Ольги Михайловны жить с ним вместе очень обрадовало его.

Будущее рисовалось Ремневу в розовом свете.

— Ну, теперь у нас пойдёт всё хорошо, — думал он, бодро шагая по тротуару.

Несомненно, Олли сама тяготится одиночеством. Жизнь резко изменила её характер… Теперь, брат, Алексей Петрович, нужно будет поэнергичнее взяться за дело. Теперь ты не один: семья приехала…

Вернулся он домой как раз вовремя. Едва успел раздеться и закурить папиросу, как в дверь постучали.

Это был Мейчик. В руках он держал большую корзину, прикрытую холщовым мешком.

Они поздоровались.

— Принёс… Две тысячи экземпляров.

Мейчик выложил на кровать несколько пачек свежеоттиснутых листков, от которых ещё пахло типографской краской. Вид у Мейчика был утомлённый, как у человека, не спавшего всю ночь. Он присел на стул и глубоко вздохнул.

— Фу! Устал. Чертовски далеко вы живёте, Ремнев. Дорога скверная, всюду сугробы снега.

— Скоро, по всей вероятности, я переменю квартиру, — рассеяно отозвался Алексей Петрович, раскладывая принесённые листки по карманам пальто и тужурки.

— Ну, я пойду… Купили лекарство?..

— Забыл… Сегодня с утра я ходил по личному делу, и это поручение совершенно вылетело у меня из головы. Уж извините, товарищ! Случай такой вышел!

— А что такое, если не секрет?

— Нет, отчего же… Семья ко мне приехала: жена и ребёнок.

— Ах, вот как! Теперь я понимаю Вашу рассеянность.

— Сегодня же забегу в аптеку, отдам рецепт, а завтра занесу Вам лекарство.

— Дайте спички, товарищ, выкурю папироску. Боюсь, что нашему Инженеру никакое лекарство не поможет.

— Совсем плох?

— Ночью бредил… Температура отчаянная. Тает, как свеча. Не забудьте же сказать комитетским, чтобы прислали кого-нибудь ему на смену.

— Непременно, скажу. Жаль, жаль парнюгу! До весны, пожалуй, не дотянет?

Мейчик подал Ремневу руку.

— Ну, до свиданья, товарищ. Сегодня Вам предстоит много хлопот. Надеюсь видеть Вас завтра живым и здоровым.

Ремнев рассмеялся.

— Ба, что со мной сделается?!

Мейчик пожал плечами.

— Ну, не скажите. Я уверен, что после банкета будут аресты.

— Что ж, все под Богом ходим, — с добродушной улыбкой покачал головой Алексей Петрович.

Мейчик ушёл…

Несколько минут спустя отправился и сам Ремнев. Прежде всего, ему было необходимо зайти к Лорду. Передать часть прокламаций и получить от Лорда как от члена комитета инструкцию на сегодняшний вечер.

Лорд квартировал в самом центре города. Под этой кличкой он был известен только среди близких ему товарищей. Настоящая же его фамилия и занимаемое им общественное положение не внушали никаких подозрений. Служил он в железнодорожном управлении. Получал солидный оклад.

Ремнев, прежде чем посетить Лорда, забежал по делам ещё в два-три места.

…Уже совсем стемнело, когда он поднялся на площадку второго этажа и остановился перед дверью, обитой чёрной клеёнкой с медной доской, на которой значилась фамилия владельца квартиры.

Ремнев нажал кнопку звонка. Ему отворил мальчик-подросток.

— Дома?

— Дома-с, пожалуйте.

— Я пальто снимать не буду: на минуточку завернул.

— Вытрите ноги, сколько снегу Вы нанесли, — неодобрительно покачал головой мальчик.

Ремнев вытер сапоги о пеньковый коврик. Вчера при бегстве из пивной он потерял одну колошу и теперь ходил налегке.

Лорд занимал отдельную холостую квартиру.