Валентин Курицын - В зареве пожара

— Буржуем живёт! — шутили его товарищи.

Действительно, обстановка в квартире была самая барская: мягкая мебель, ковры, пианино. Квартира освещалась электричеством.

— Барин у себя в кабинете, — предупредительно заметил слуга.

— Хорошо, голубчик!

Хозяин квартиры сидел около письменного стола, торопливо просматривая книжку толстого журнала. Он мельком через плечо взглянул на вошедшего и не отрываясь от своего занятия кивнул головой.

— Садись, Алексей… Принёс?

Ремнев вместо ответа выложил на стол две пачки прокламаций.

— Прекрасно… Ты уже заходил куда следует?

— Да. Себе я оставил штук сто.

Лорд отложил журнал и задумчиво постучал ручкой костяного ножа.

— Разбрасывать будут двое. Я думаю тебе, Алёша, совсем незачем идти туда. Впрочем, как знаешь. Во всяком случае, на этот вечер у тебя не будет никакой определённой роли.

— Нет, я пойду… Вещь занятная. Любопытно послушать, как будут распинаться наши буржуи-идеологи.

Лорд лениво усмехнулся и привычным жестом раскрыл свой изящный серебряный портсигар.

— Кури… Что это у тебя вид сегодня какой-то странный? Рожа так и сияет, точно ты двести тысяч выиграл? Расскажи-ка, в чём дело, мой прекрасный Алексис.

Он дружелюбно похлопал Ремнева по плечу.

Тот широко улыбнулся.

— Да что, брат, жена приехала. Как снег на голову свалилась.

Лорд удивлённо поднял брови.

— Да неужели? Что это ей вдруг вздумалось? Ведь она, кажется, жила в Швейцарии?

— Приехала. Кстати вот что, дружище, нет ли у вас там в управлении какой-нибудь маленькой работы для меня. Понимаешь, мне теперь нужны деньги. Расходов прибавится.

— Эх ты, добродетельный семьянин! — с комическим сожалением покачал головою Лорд. — И на кой чёрт люди женятся? Не понимаю… Ну-ну, ты не хмурься, я ведь пошутил… Просьбу твою постараюсь исполнить.

— Вот ещё что, голубчик. Инженер совсем расхворался. При смерти лежит парень. Нужно будет его кем-нибудь заменить.

Лорд прошёлся по кабинету.

— Хорошо — я поговорю с нашими. Да, неприятная история… Жаль товарища.

— Его надо бы перевезти куда-нибудь в более безопасное место.

— Устроим как-нибудь… Ну-с, любезный друг, больше я вас не задерживаю. Можете проваливать на все четыре стороны… Впрочем, постой, тебе не надобно денег?

Алексей Петрович смущённо потеребил усы.

— Как сказать! Положим, у меня в кармане нет ни сантима… Жена говорит, что у ней есть деньги… Гм, дай мне на всякий случай рубля три.

— Извольте, сэр… Ну, а теперь прощайте.

Уже в дверях Ремнев остановился и спросил:

— Ты будешь в клубе?

— Непременно… Надеюсь, моя представительная фигура и модные воротнички будут служить хорошим украшением предстоящего вечера, — с обычной шутливостью заметил Лорд.

— В таком случае мы увидимся. Прощай.

Ремнев направился прямо к жене. По дороге у него явилось сомнение, хорошо ли он поступает, беря её с собой на этот вечер.

— Чёрт его знает, чем может кончиться? Как бы не вышло какой перепалки. Заметут, пожалуй, всех. Да и потом, как она оставит одного Ника?

Когда он пришёл в номер и высказал свои опасения Ольге Михайловне, молодая женщина и слушать не хотела.

Ник был оставлен на попечение горничной. Ремнев и Ольга Михайловна вышли на улицу.

— Может быть, взять извозчика, Олли! Идти далеко.

Она выразила согласие.

Сели в извозчичьи санки.

Уныло заскрипел снег под полозьями. Побежали навстречу огоньки фонарей…

Железнодорожный клуб помещался в узеньком глухом переулке, сбегавшем к реке.

…В переулке было тихо и темно.

Около подъезда клуба сиротливо горела одна электрическая лампочка. Несколько окон верхнего этажа были слабо освещены изнутри. Остальная же часть здания была погружена во мрак.

Ни извозчиков, ни наряда полиции около подъезда не замечалось. По тёмным тротуарам жались кучки прохожих. Слышались отрывочные восклицания, шутки и смех.

…В полуосвещённом вестибюле, куда Ремнев ввёл свою жену, около вешалок волновалась кучка публики.

Клубский швейцар, молодой расторопный парень с бравой солдатской выправкой, в домашнем пиджаке и войлочных туфлях, горячо убеждал в чём-то группу окружавшей его молодёжи.

Ремнев встретил знакомого студента.

— В чём дело, товарищ? О чём это спорят?

Студент, высокий сухощавый грузин, со смуглым горбоносым лицом, сердито махнул рукой.

— Да помилуйте, чёрт знает, какое безобразие! Некому сдать на хранение платье.