Дэвид Лоуренс - Радуга. Цыган и девственница. Крестины

Когда яркий день переходил в золотистый вечер, она со счастливым сердцем отправлялась домой. Закончив свой учебный день, она могла теперь целиком отдаться вечерней задумчивой тишине Кёссей. Эти прогулки домой доставляли ей такую радость.

Она не могла, однако, не сознаться, что это было не школьное учение, это была просто игра в него по соседству с цветущим кустом боярышника. Такое долго продолжаться не могло. Приближалось очередное испытание класса, а он был еще не готов к нему. Ее очень раздражало, что она должна была оторваться и сосредоточить свои силы на том, чтобы заставить этот тяжелый на подъем класс нагонять запущенную арифметику. Им не хотелось работать, она не видела надобности принуждать, но внутри себя она ощущала какое-то гнетущее сознание, что работа не сделана, что обязанность не выполнена. Это раздражало ее до безумия, и свое раздражение она изливала на класс. Снова шли сражения, полные ненависти и насилия, после которых она приходила домой ожесточенная от того, что у ней отняли радость золотистого вечера. Она чувствовала себя снова заключенной в мрачную темницу и отягощенной сознанием совершенных ею дурных поступков.

На что было для нее теперь лето, жаворонки, заливавшиеся трелями до наступления темноты, перепела во ржи ночью; на что нужно ей всё это, раз она утратила мелодию своей души, и могла сознавать только стыд и тяжесть школьных событий?

Она снова ненавидела школу и совсем не верила в то, из-за чего поднимала шум с детьми. Почему дети должны учиться, а она обучать их? Это было толчением воды в ступе. Какой сплошной глупостью была эта сумасшедшая жизнь, видевшая всю свою цель в выполнении глупой, искусственной обязанности? Это было таким безумием, такой неестественностью! Школа, арифметические правила, грамматика, очередные экзамены, журналы, — как все это было глупо, пусто и ненужно!

Почему она должна была передать свои права этому миру, быть у него в подчинении, а свой собственный внутренний мир, полный теплого солнца и душистых запахов трав и цветов обратить в ничто? Она не хочет этого, она не будет пленником в этом бездушном, тираническим мире мужчины. Больше она не будет думать о нем. Если даже ее класс и окажется плохим при испытании, какая беда в этом? Пусть будет так.

Однако, когда пришла пора экзаменов и об ее классе был дан плохой отзыв, она почувствовала себя расстроенной. Радость лета померкла для нее, она погрузилась в печаль. Она не в силах была отбросить в сторону этот мир определенной системы, чтобы отправиться бродить по полям свободной и счастливой. Она должна добиться места среди мира труда, быть его признанным и полноправным членом. Это для нее было важнее, нежели солнце, поле и поэзия. На время ей пришлось оградиться от них.

В течение долгих летних каникул ей трудно было сочетать свое внутреннее Я, глубоко счастливое возможностью лежать или бегать на солнце, плавать, вдыхать всем существом свежесть и аромат воздуха, с ее физиономией школьной учительницы, думающей об успехах своего класса. Как она мечтала о том времени, когда ей не надо будет оставаться школьной учительницей! Но в душе таилось смутное сознание, что чувство ответственности окончательно закрепилось в ее душе, и что важнейшей целью ее жизни должен быть труд.

Осень прошла, наступила зима. Урсула все больше осваивалась с тем, что называется жизнью. Будущее было неизвестно, но впереди виднелся колледж, и все ее мысли сосредоточились на нем. Она поступит туда и будет заниматься там два-три года. Заявление ее было уже принято и она была зачислена на будущее осеннее полугодие.

Пока она готовилась к экзамену на степень. Она решила выбрать французский, английский, латинский, математику и ботанику. Она посещала Илькстонские классы и занималась вечером дома. Для полной победы и утверждения своего места в мире необходимо было приобрести знания, достигнуть известного уровня. И остро ощущая эту необходимость, она работала упорно и напряженно. Все решительно и твердо было согласовано с ее желанием занять определенное положение в этом мире труда. Что это будет за положение, она не спрашивала себя, но желала добиться и закрепить его за собой во что бы то ни стало. Она должна занять подобающее и соответствующее место. Она хорошо сознавала, что как учительница начальной школы, она не будет иметь успеха. И все-таки она и здесь не потерпела полной неудачи. Она ненавидела такое преподавание, но она сумела освоиться с ним.