Дэвид Лоуренс - Радуга. Цыган и девственница. Крестины

Такое отношение связывало и тяготило ее, лишая естественности в обращении. Кёссей начинал давить ее, мешать ее жизни, она жаждала уйти туда, где она сможет выпрямиться во весь рост, не оглядываясь на окружающих.

Весть о том, что отец нашел новую работу, и они переедут, заставила ее прыгать от радости и распевать целыми днями. Она уже мечтала о новых местах, где будут они иметь общение с культурными людьми, где она будет жить среди личностей, обладающих высокоразвитыми благородными чувствами, глубоко свободных.

Но расставаясь с Кёссей, она с особой страстностью прощалась со своими любимыми местами прогулок. Как-то вечером на закате солнца она пошла набрать подснежников на полянке у дубов. Кругом желтели свежие щепки срубленного дерева, в стороне под орешником мерцали подснежники, напоминая первые вечерние звезды, и в лужах вода отражала радужные переливы вечерней зари. Урсула села на пень и задумалась.

На обратном пути ее со всех сторон окутывал мягкий сумрак весеннего вечера, и только на небе тихо угасали последние отблески уходящих лучей. Как хорошо было кругом! Ей хотелось петь, кричать, радоваться надвигающемуся будущему, но чувствуя, что этим она все равно не выразила бы всю глубину своего волнения, она шла тихо, глубоко погрузившись в свои думы.

Проходили недели ожидания, полные глубокого чувства. После Пасхи у дома расцвело грушевое дерево, потом на лугах замелькали цветы, раскинувшиеся местами сплошным ковром, в воздухе нежно зашелестела мягкая неокрепшая листва, всюду защебетали птицы. Наступило лето.

В этот год они не собирались ехать на каникулы к морю. Надо было перебираться из Кёссей.

Центром работы Бренгуэна было местечко Виллей-Грин. Там он был занят два дня в неделю в среднем учебном заведении и, кроме того, должен был там же ставить свои новые опыты по преподаванию. Они решили поселиться в Виллей-Грине. Это было старинное, спокойное местечко на краю рудничного округа, рядом с шахтами Бельдовера. Бренгуэн купил себе большой новый дом в части Бельдовера, примыкающей к Виллей-Грину. Он был когда-то построен вдовой управляющего шахтами и находился на маленькой, вновь проложенной улице, неподалеку от церкви. И дом, и обстановка, большую часть которой они приобрели, тоже имели «приличный и основательный вид». Помещение было обширное, светлое и хорошо оборудованное. Миссис Бренгуэн была вполне счастлива.

Урсула радовалась обилию солнца и света и красивому виду из окон. В конце концов, они займут в Бельдовере место в «избранном» обществе, как говорил один из знакомых. Они будут представителями культуры. Высшее общественное положение здесь занимали врачи, управляющие копями и химики, и, конечно, они будут блистать среди них своей прекрасной Мадонной делла Роббиа, своими снимками с Донателло, своими репродукциями с Боттичелли. Конечно, лучше быть принцессой в Бельдовере, нежели плоским ничтожеством в деревне.

В Бельдовере все было уже приготовлено, в Кёссей все предотъездные хлопоты также закончены, и вся семья Бренгуэнов, теперь уже из десяти человек, дожидалась только каникул, чтобы тронуться с места.

Последний день занятий Урсулы в школе приходился на конец июля. Утро было яркое, полное солнечного света и тепла, в классе чувствовалась свобода. Казалось, стены школы раздвинулись и могли в любую минуту исчезнуть. Брезжила заря отдыха. Ученики и учителя должны были скоро разойтись по своим домам. Не слышно было нравоучений, с обеих сторон угасла враждебность, тюрьма должна была распахнуться. Дети собирали книги и чернильницы и скатывали карты. Их лица выглядели весело и добродушно, чувствуя близкую свободу. Урсула деловито подводила в журнале итоги посещений и уроков. С гордостью подписала она внизу под выведенным числом: дано столько-то уроков стольким-то детям за второй учебный год, всего столько-то тысяч часов. Это производило впечатление чего-то величественного. Дальше потекли часы медленного ожидания. Наконец, пришла пора расходиться. В последний раз стояла она возле детей, пока они читали молитву и пели гимны. Все кончилось.

— Прощайте, дети, — сказала она, — я не забуду вас, не забывайте и вы меня.

— Не забудем, мисс, — хором кричали дети, уходя с сияющими лицами.

В учительской учителя бесцельно бродили по комнате, оживленно беседуя, кто куда поедет на отдых. Взволнованные, они были похожи на товарищей по путешествию, покидающих корабль.

Наступила очередь мистера Гарби сказать Урсуле несколько слов на прощание. Он выглядел прекрасно, с серебром седеющих висков и величественной осанкой.