Дэвид Лоуренс - Радуга. Цыган и девственница. Крестины

— Иди сюда, Вилльямс, — позвала она.

Мальчик с хищным лицом не шевельнулся, продолжая сохранять неизменную улыбку на бледном бесцветном лице.

— Слышишь, встань сюда! — повторила она спокойным, решительным голосом.

— Не пойду! — закричал он злобным голосом, с искаженным лицом.

Что-то оборвалось в душе Урсулы. Ее глаза и лицо застыли в упорном выражении, и она пошла по рядам скамей к нему. Мальчик съежился, поглядывая на нее упорным, сверкающим взглядом. Она подошла, схватила его за руку и потащила. Он крепко уцепился за скамью. Между ними завязалась борьба. Как-то незаметно для себя она стала спокойной и быстрой в своих движениях. Разжав его руки, она потащила его дальше к своему столу, а он брыкался и отбивался толчками. Много раз он успел ударить ее и по дороге неизменно старался ухватиться за попадавшиеся скамейки. Весь класс поднялся на ноги от волнения. Она видела все это, но не промолвила ни слова.

Она сознавала, что если она выпустит мальчишку, то он бросится в дверь. Один раз он уже убежал домой из класса таким образом. Схватив свою трость со стола, она ударила его. Он отчаянно отбивался, беспрерывно толкая ее. Она видела совсем близко его побледневшее лицо и бесцветные рыбьи глаза, смотревшие на нее с выражением жестокой ненависти и отчаянного страха. Она сама так ненавидела его в эти минуты, это отвратительное, корчащееся существо, бывшее так близко от нее. Боясь, что он может одолеть ее, но с почти спокойною совестью, она наносила ему удар за ударом, в то Время, как он продолжал отчаянно сопротивляться, издавая несвязные звуки и яростно толкал ее. Одной рукой она его держала, другой осыпала ударами. Он извивался в безумных корчах. Но боль от ударов ослабила его злобное, трусливое сопротивление, пока с протяжным воем он не опустился на пол. Но как только она его выпустила из рук, он отчаянно набросился на нее, стиснув зубы и сверкая глазами. На минуту ее охватил безграничный ужас при виде этого дикого звереныша. Но она снова крепко схватила его и продолжала наказание. Сначала он всячески извивался и корчился, ухитряясь толкнуть и ударить ее, но, наконец, боль победила его, и с жестоким воем он упал на пол, как побитое животное.

К концу события в комнату ворвался мистер Гарби.

— В чем дело? — заревел он.

Урсула чувствовала, как в ней все ломается.

— Я высекла его, — сказала она, тяжело дыша и с трудом выговаривая слова.

Старший учитель в порыве бешенства не знал, что делать. Она поглядела на корчившуюся, воющую фигуру на полу.

— Поднимайся, — сказала она.

Мальчик отполз от нее. Она шагнула. Приход старшего учителя был для нее минутным впечатлением, она уже не чувствовала больше его присутствия.

— Поднимайся, — сказала она.

С косым взглядом мальчик встал на ноги. Его вой сменился отчаянными рыданиями. Он совсем обезумел.

— Ступай, стань к радиатору, — приказала она.

Машинально, не прекращая рыданий, он двинулся к радиатору.

Старший учитель стоял, как каменный, утратив способность речи. Его лицо позеленело, пальцы конвульсивно сжимались. Урсула стояла с одеревеневшей душой, недалеко от него; она ничего не чувствовала и совершенно не сознавала присутствия мистера Гарби. Казалось, над нею самой было совершено жесточайшее насилие.

Старший учитель пробормотал что-то несвязное, повернулся, и направился в свой класс, обрушившись на него со всей силой безумной ярости.

Мальчик у радиатора продолжал рыдать. Урсула поглядела на класс. Пятьдесят бледных, притихших лиц следили за ней круглыми глазами, оцепенев от изумления.

— Достаньте книжки для чтения, — приказала она старшим ученикам.

Наступила мертвая тишина. Стоя у стола, она отчетливо слышала тиканье часов и шорох книг, вынимаемых из нижнего отделения шкафа. Потом послышался шелест книг, быстро передаваемых детьми друг другу в глубоком молчании. Дети перестали быть разрозненным множеством, они объединились в одно молчаливое замкнутое целое.

— Откройте главу на странице 125-й и читайте, — сказала Урсула.

Послышался шум открываемых книг и шелест переворачиваемых страниц. Дети нашли указанное место и послушно опустили глаза, готовясь к чтению, потом машинально начали читать.

Урсула, отчаянно дрожа всем телом, села на свое место. Рыдания мальчика не прекращались. Из-за стеклянной перегородки доносился отчетливый голос мистера Брента и громовые возгласы мистера Гарби. Время от времени пара чьих-то глаз тихонько отрывалась от строк, испытующе поглядывала на нее, затем опускалась снова.