Кэтрин Хайд - Когда ты был старше

Неплохой способ спрятать горе. Стоит запомнить. Потом я должен был признаться себе в еще одной проблеме. Встретив Анат, я запустил гаечный ключ в шестеренки своих полуготовых планов. Думаю, я был так уверен, что продам дом и возьму Бена с собой в Нью-Йорк. Пусть задумка по перевозке Бена и была многим чревата. Только я намеренно не вдавался в подробности при свете дня.

Теперь у меня было кое-что в Нигдебурге, кто-то, от кого я, возможно, и не был готов отказаться. Поэтому я бежал по улицам городка, полностью осознавая, что я остаюсь. Считал: надо бежать упорней, быстрее, рассчитывая на то, что эндорфины меня выручат.

Потом я увидел Винса Бака. Он с родителями и сестрой (с которой я дважды ходил на свидание в школе) усаживались в стоявшую возле дома машину. Винс был в форме. И я понимал, что для них это животрепещущий момент. Это было видно по серьезности на лицах всего семейства. Они провожали его в аэропорт или на вокзал. Или куда там провожают сына в таком случае.

Винс был знаменит в школе своими косматыми длинными черными волосами. Теперь же он был брит почти налысо, особенно с боков.

Я остановился. Прервал пробежку.

— Эй, — крикнул я, — Винс!

К тому времени Винс остался единственным из Баков, не сидевшим в машине. Так что я не мог поприветствовать Ханну. Меня занимало, подстроила ли она это нарочно или просто меня не видела.

— Расти! — воскликнул Винс.

— Извини, я не пришел вчера на ваш мальчишник.

— Не велика беда. Марк плел что-то странное про это, но ты же знаешь Марка. Никто с ним ни в чем не соглашается.

Потом мы просто стояли, не было слышно ни звука, не считая моей одышки. Говорить уже было не о чем.

Только я кое-что заметил. Я уже упоминал, что не знал Винса или Пола так, как я знал Ларри. Ларри казался лучше остальных только потому, что я недавно виделся с ним. Сейчас я увидел Винса. И понял, что хочу, чтобы и Винс не вернулся домой в деревянном бушлате.

— Давай возвращайся живым и здоровым, — сказал я. — Ладно?

— А то, — хмыкнул он. В нем не было заметно ни малейшей нервозности. — А знаешь, я ведь за тебя на это иду.

Вот уж, казалось, совсем неуместное высказывание.

— За меня?

— Да. За тебя и за всех других, кто был в тех башнях.

— A-а. Точно. Понял.

Я не мог не подумать о мирных афганских гражданах, которым суждено непременно погибнуть. Мирные граждане всегда гибнут. Наряду с молодыми людьми в военной форме. И я подумал: « Не делай этого за меня ». Только я поумнел и промолчал. Ни слова не сказал о бессмысленности этого. Я постигал науку жизни.

Просто пожал Винсу руку и снова побежал.

Какое-то странное выдалось утро.

Мы поужинали, и я только закончил мыть посуду. Посмотрел вокруг и понял, что не знаю, где Бен. Заглянул в телегостиную. В его спальню. Бена нет.

— Бен? — позвал я, находясь уже на грани паники.

Никакого ответа.

Заглянул в ванную. Бена нет.

Нашел его в гостиной. Слава богу. И впервые вздохнул свободно за долгое время.

— Брат, ты почему не отзывался?

— Что?

— Я тебя звал.

— А-а.

Я пошел туда, где он стоял. Перед камином. Стоял и не сводил глаз с полки, так же, как и я в первую ночь своего возвращения. Я раздумывал о рождественской деревне. А о чем раздумывал Бен?

Подойдя ближе, я заметил, что нет фотографии мамы с папой. Но отыскал ее. Всего долю секунды спустя. У Бена в руках. Я вытянул руку и положил ее ему на плечо, но он стряхнул ладонь, отдалившись от меня. Это меня обидело. Я не был готов к тому, что это меня заденет.

— Ты тоскуешь по ней, — произнес я. — Да?

Он долго не отвечал. Я уже решил, что он так и не ответит. Бен не отрывал глаз от фото.

— Она не вернется, — проговорил он. — Так ведь?

Я от души и глубоко вздохнул.

— Вернулась, если бы могла, братишка. Но она не может. Никак, — еще одна долгая пауза. Потом я сказал: — Послушай. Разве не пора смотреть мультики, которые так тебе нравятся?

— Не знаю.

— Уже полседьмого. Разве не в это время их начинают показывать?

— Наверно.

— Хочешь, вместе посмотрим?

— Наверно.

Бен неспешно пошел со мной к телевизору, все еще сжимая в руках фотографию. Я усадил его в большое мягкое кресло.

— Какой канал, дружище?

— Не знаю.

Я понимал: оставь я его один на один с телевизором и пультом, он бы нашел мультики. Только я не хотел с ним спорить. Вот и принялся искать программу передач.

— Где телепрограмма?

— Что?

— Телепрограмма. Из газеты.

Ответа не последовало, и я просто продолжил искать. Посмотрел на кофейном столике. Под стульями. На телевизоре.