Лисандро Отеро - Так было. Бертильон 166

— Так ты не думаешь, что я и ты… — Он явно нервничал. — Ты, значит, не думаешь, что у нас может быть так, как в этом романе?

Затаив дыхание, девушка следила за его рукой, поглаживавшей ее волосы. Рука поползла вниз, и она, молча повернувшись, пошла к своему столу. Когда девушка села за «Ундервуд», Мартинес подошел к ней сзади, раскрыв объятия… В дверь конторы постучали. Хозяин быстро сел за свой стол, крикнув:

— Войдите!

Дверь открылась, впустив парня в синей рубашке с портфелем в руке. И пока он входил, за его спиной на улице можно было разглядеть груду мешков и нескольких полуобнаженных грузчиков. Буркнув: «Добрый день!», парень подошел к коммерсанту, но глаза его не отрывались от девушки. Нерешительно помявшись, парень подвинул стул и сел перед Мартинесом.

— Что тебе надо? — резко спросил хозяин.

— Несколько дней назад Педро Арментерос купил сотню мешков риса, но при окончательном расчете мне не выписали комиссионных…

— Ну и что же?

— Как что же? — Парень смотрел вызывающе. — Надо выписать эти комиссионные! Они мои.

Сеньор Мартинес навалился грудью на стол, сплел пальцы и раздельно проговорил:

— Повторяю: при продаже без посредника я комиссионных не плачу.

— Педро Арментерос купил товар потому, что я его сюда привел…

— Повторяю тебе, что все, — коммерсант подчеркнул слово «все», — все клиенты — это мои клиенты. Если бы у меня не было магазина, что бы ты делал?

— Работал бы в другом магазине…

— И там бы тебе объяснили то же самое. Или обошлись бы еще хуже. — Голос сеньора Мартинеса пробивался сквозь стрекотанье пишущей машинки и телефонные звонки, извиваясь, как змея в зарослях. — Я плачу тебе жалованье и вдобавок комиссионные, если ты находишь клиентуру. Но если ты сбываешь товар моим постоянным клиентам, то за комиссию тебе ничего не положено. Достаточно щедрого жалованья.

— Сейчас я, конечно, должен молчать и терпеть, — громко сказал парень. — Сейчас ничего не поделаешь! Но Батиста не вечен. А когда не будет Батисты… — Он не договорил и вышел, хлопнув дверью.

Мартинес, сжав кулаки, бросился было за ним, но у двери остановился.

— Нахал! — прошипел он и, размахивая руками, забегал по комнате. — Как он смеет говорить такое? Грозить падением Батисты мне?! Да я только и мечтаю об этом… Чтобы завтра же его не было!

Он постепенно замедлял шаги и остановился как раз позади девушки, которая тотчас перестала печатать. Придав лицу лирическое выражение, хозяин положил руки ей на плечи. Она не шевелилась. В это время в дверь снова постучали. Сеньор Мартинес кинулся к своему столу, схватил первую попавшуюся бумагу и углубился в нее.

— Войдите! — Голос его звучал ровно.

Стучавший вошел, и Мартинес, радостно улыбаясь, ответил на вежливое приветствие.

— Привет, привет, Роландо! Как дела?

Он предупредительно пододвинул вошедшему стул. Синтра сел.

— Принес? — спросил коммерсант, тоже садясь на свое место. — Не беспокойся. Сеньорите Ниобе можно доверять.

Молодой человек кивнул секретарше и, вынув из кармана брюк плотный белый конверт, достал из него стопку каких-то бланков, похожих на лотерейные билеты. В руках Мартинеса появилась пачка денег.

— Сто? — спросил Роландо.

— Давай на двести песо, — ответил торговец.

Молодой человек отсчитал несколько бланков, а Мартинес протянул ему деньги.

— Большое спасибо, — поблагодарил гость.

— Не за что. Извини, что не могу взять больше. Это все, что в моих силах: покупать боны, ну и посылать лекарства, конечно. Другие платят жизнью. Я глубоко штатский человек и только помешал бы вам в активной борьбе! Иногда возмущение нашим правительством так велико, что хочется взять пистолет и покончить…

Девушка удивленно слушала расходившегося хозяина. Заметив ее взгляд, Синтра прервал Мартинеса:

— Будьте осторожны. Вас уже четырежды задерживали, и не стоит искушать судьбу.

— Да, они хватали меня уже четыре раза, — гордо подтвердил торговец. — Ну и что? Пусть убьют, если хотят! Правда, у меня есть друзья в армии, но я никогда к ним не обращался. Никогда. Они вмешивались исключительно по собственному желанию. Но я не чувствую к ним никакой благодарности. Поверь. Я даже слышать не хочу о них! Когда власть будет в ваших руках, я буду служить там, куда меня пошлют. И без жалованья!

Гость попрощался, и Мартинес, проводив его до двери, запер ее на задвижку, потом подошел к девушке.

— Вернемся к нашим делам, — сказал он.