Георгий Караславов - Дурман

Иван остановился, в глазах его мелькнул испуг. Он все понимал, только не мог понять, почему Димо говорит о таких вещах спокойно и насмешливо.

— Тебя спрашивать не станут, тебя по головке погладят, — попытался он уязвить Димо, задетый его насмешкой.

— Мокрый дождя не боится, — ответил ему Димо, продолжая улыбаться, — мне не впервой. Я уже по этой дорожке ходил.

— Ну и я пройду, — хотел подхватить его шутку Иван, а вышло нервно и раздражительно. Ему показалось, что Димо смотрит на него как на струсившего мальчишку. Это его вконец рассердило. Он стиснул зубы, сел на прежнее место и снова прислонился к бумагам… Но Димо в общем, в общем-то прав в своих подначках; надоел он ему со своими страхами… Ну, ничего, он увидит еще…

Димо встал, слегка поразмялся, походил по подвалу, потом подошел и присел к Ивану.

— Слушай, — в его голосе уже не было и следа прежней насмешливости, он звучал строго и серьезно. Иван встрепенулся. И в тишине полутемного подвала потекли теплые напутственные слова…

Под вечер две женщины вошли в город. В сотне шагов впереди шли арестованные. Они попросились, чтобы вместе идти, но стражник не позволил.

— Не положено… Я в ответе, — нахмурил он брови. — Старосту надо было раньше попросить.

Под зданием околийского управления бабы долго вертелись, не зная, что дальше делать, советовались, с чего начать. Наконец Вела решилась:

— Пойду прямо и спрошу, что тут такого?.. Моего мужа заарестовали ни за что ни про что, а я молчать буду… Как раз!

— А если ругаться начнут? — с испугом уставилась на нее Марела. — Тут ведь сватьи Марийки Димитр служит… Его спросим, он тутошний человек, ему лучше знать…

— Ничего он не знает… Надо прямо к начальнику.

Между казармой и канцелярией постоянно сновали стражники, чиновники, арестанты. Носили баки с едой, судки и миски, хлеб.

Бабы стояли у железной ограды и ждали. На них посматривали со двора, но никто не останавливался, никто не спрашивал, что им нужно, кто они такие. Им хотелось обратиться к какому-нибудь стражнику, и только они соберутся с духом, как он уже пройдет мимо. Наконец рядом с ними остановился толстый полицейский, вроде околоточный, окинул их с ног до головы взглядом и важно спросил:

— Вы чего ждете?

— Задержали тут наших… Моего мужа, а у нее сына, — залепетала Вела, смущенная неожиданным появлением полицейского.

— Хотим к начальству… попросить… — пришла в себя и старуха, просительно заглядывая ему в глаза.

— Зачем вам начальник, о чем просить хотите?

— Узнать чтобы. За что их арестовали и долго ли держать будут…

— А кто они такие? Уж не те ли, что по убийству Георгия Ганчовского?

Обе женщины так и ахнули, испуганно переглянулись.

— Те самые, — глухо подтвердила старая хриплым голосом, — Дак ведь… Ганчовский-то жив?

— Да вроде жив… Так говорят, — кивнул околоточный спокойно.

— Так ведь его другой убивал, а наших-то за что? — пришла в себя окончательно Вела. — Или как что в селе не так, все наших хватают, все мы виноваты…

— Не знаю, — пожал плечами полицейский. — Из Пловдива приказ пришел. Взять под стражу… Следователь, значит, будет расследовать, — пояснил он.

Бабы чуть не зашатались. Следователь… До этого момента они все еще надеялись, что все выяснится здесь, в городе… А теперь…

— Да за что же их?.. Они-то в чем виноваты? — заплакала старая.

— Да вы не бойтесь, — сказал околоточный, явно сочувствуя. — Допросят их и отпустят. Ганчовский указал на них, дескать, и они на него напали… Ничего страшного, не станут их держать… Это я точно знаю…

Он важно подчеркнул свою осведомленность в таких делах, но бабам теперь стало легче: они знали точно, что ни Иван, ни Димо в этом деле не замешаны.

— Дак почему же их-то заарестовали? Ведь Мангалов на него с топором кидался, — не унималась старая.

— Раздоры у них какие-то были… Ганчовский заявил, что это ваши науськали на него этого… Мангалова… — Околоточный снова глянул на Велу и погладил усы.

— Науськали! Наши науськали! — забормотала, как в бреду, старая. — Сам довел человека, а теперь ему другие виноваты… Почему землю у него отнял, а?

Полицейский снова пожал плечами, усмехнулся и, слегка, наклонившись, сказал скорее Веле, чем старухе:

— К тому же начальник сейчас не в управлении. Если хотите, приходите завтра утром. — И вошел во двор.

И только сейчас старая вся подобралась, прикусив губы. Она вспомнила, что Мангалов заходил к ним и разговаривал с Иваном. „Может, Иван что ему сказал? — подумала она с испугом, но тут же успокоилась: — Что он ему скажет? Сказал, чтобы в суд подавал, через суд требовал землю назад… Только и сказал“. Она была рядом и своими ушами слышала, как Иван ему посоветовал идти к адвокату. Она успокоилась, но ненадолго. Может, Мангалов этот, будь он неладен, разрази его гром, чего наплел, когда начали его допрашивать, может, впутал Ивана? Наверно, наболтал чего, иначе не пришли бы за ними… Но почему так поздно? Если Мангалов чего и сказал, так еще тогда сказал…