Владимир Прягин - Дурман-звезда

© Владимир Прягин, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

В тот день, когда заплакало солнце, я был на пути в столицу.

Мы шли на крейсерской высоте над раскаленной степью. Попутный ветер наполнял паруса, и корабль развил неплохую скорость – десять, а то и все двенадцать лиг в час. Капитан обмолвился, что если так пойдет дальше, то уже к вечеру мы достигнем предгорий. Среди пассажиров эта новость вызвала оживление; я же только пожал плечами. С одной стороны, меня в столице ждали дела, и разобраться с ними следовало как можно скорее. С другой – дела эти были такого рода, что любая задержка воспринималась как праздник.

Я стоял на палубе у перил и смотрел, как тень от корабля скользит по земле. Степь была ровной, только у горизонта виднелось несколько пологих холмов. Ветер гнал зеленые волны в белых клочьях ковыльной пены.

За моей спиной послышался детский смех, и сразу же кто-то проскрипел мерзким голосом:

– Юная леди! Ведите себя прилично!

Смех оборвался. Обернувшись, я увидел девочку лет восьми или девяти в сарафане и соломенной шляпке. Ее сопровождала пожилая аристократка. Впрочем, пожилая – это незаслуженный комплимент. Ходячая мумия – так, наверно, будет точнее. Лицо как застывший воск, глухое темное платье до подбородка и, несмотря на жару, перчатки. Худая и прямая как палка. С такой опекуншей, понятное дело, не забалуешь.

Малышка стояла перед ней, смиренно потупившись. Водила туфелькой по полу и молчала, изображая раскаяние. Из-под шляпки выбивались светлые локоны. Милейшее создание, в общем. Даже любопытно стало, что она могла натворить. Слишком резво скакала на одной ножке? Показывала язык рулевому?

Дослушав нотацию, девчонка подняла голову, и я удивленно хмыкнул.

Черты ее лица были совершенны. Такие бывают только у представителей древнейших родов, для которых чистота крови – навязчивая идея. Прежде я ни разу не видел, чтобы дети, рожденные в этих семьях, летали на обычных пассажирских судах. Древнейшие предпочитают личные яхты с толпой вооруженной охраны.

Сейчас телохранитель тоже имелся, но почему-то всего один – топтался поодаль и хмурил брови. Заметив, что я смотрю на девчонку, он сразу напрягся и стиснул рукоятку меча. Спасибо, хоть из ножен не вытащил. Я пожал плечами и отвернулся, демонстрируя безразличие, но мысли мои упорно возвращались к попутчикам.

Как эта малышка здесь оказалась? И где остальная свита?

Пожалуй, надо сразу оговориться – я не люблю загадки. Прямо-таки терпеть не могу. За последние полвека они мне надоели до зубовного скрежета. Но судьба рассыпает их передо мной, как пшено, и я, словно безмозглая курица, склевываю и склевываю по зернышку…

Наш корабль тем временем догнал одинокое облако и пристроился в его тень. На побережье, где воздух влажный, а небо низкое, особым шиком считается подняться до самых туч и царапнуть мачтой рыхлое брюхо. Но здесь, над горячей сухой равниной, этот фокус бы не прошел – облако, под которым мы спрятались, висело чересчур высоко. К тому же наши курсы не совпадали, и через минуту корабль выскочил из тени.

Я снова взглянул на пожилую даму и внутренне усмехнулся, увидев, как она достала из ридикюля «глазок». Золотое правило – если желаешь светской беседы, заговори о погоде. А если не знаешь, чем занять руки, возьми «глазок», посмотри на солнце и выдай что-нибудь о перспективах малого цикла. Желательно с умным видом, но это уж как получится.

Темное в серебряной оправе стекло, которым вооружилась аристократка, было овальной формы, размером чуть ли не в две ладони. Такое найдешь разве что в антикварной лавке. Нынешние модницы предпочитают стекляшки не крупнее медного пятака – их полагается носить на шее вместо кулона.

Старая карга достала чистый платочек и тщательно протерла «глазок». Поднесла его к лицу и поморщилась. Смахнула еще одну невидимую пылинку. Наконец, запрокинула голову и взглянула сквозь стекло на солнечный диск. Несколько секунд стояла как изваяние, недоверчиво щурясь. А потом вдруг взвизгнула совершенно по-бабьи.

Девочка в шляпке раскрыла рот. Для нее, похоже, стало сюрпризом, что опекунша умеет проявлять человеческие эмоции. Телохранитель, который до сих пор сверлил меня взглядом, резко обернулся и дернул из ножен меч, готовясь разить врагов на всех направлениях. Какое-то время он растерянно вертел головой. Затем, не обнаружив прямой угрозы, спросил осторожно: