Ольга Мирошниченко - В сторону южную

— Ну вот, что строгие, — раскачивался у окна, ракурс искал выгодный. — Знаете, им так надоело на работе, а кому и дома, — щелкнул, откачнулся в другую сторону, — грубость. И что курят, и что выпивают, что не хотят, чтоб на отдыхе так было. Праздника хотят, — лег грудью на узкий подоконник, — культуры, красоты. Вот почему сразу так и поставили, а теперь уж все хорошо будет, регулированно, в рамках.

Щелкнул затвором несколько раз подряд.

— Порядок. — Повернулся к Галине. — Еще в одно место съездим. Договорились с шофером, скинулись по рублю. Я за вас дал. Там красота.

Он оказался прав. Все было в рамках, все регулированно. Когда осмотрели древнее поселение, скальный город Чуфут-Кале, решили закусить. Разложили скатерть — и ее не забыли предусмотрительные хозяйки, — вынули снова припасы. Мужчины с неуверенными смешками извлекли из внутренних карманов пиджаков бутылки, удивительным образом не обнаружившие ничем до сих пор столь нехитрой своей потаенности.

Моложавая командирша, как выяснилось — главбух большого завода, тотчас деловито забрала бутылки, оставила на всех только две белой и рислинга для дам. Мужчины зароптали, но как-то нерешительно и, встретив короткое: «Хватит вам», смирились тотчас.

Всех поразили глубокие колеи в камне. Может, только в них было что-то вещественное, понятное из той неведомой, давно ушедшей жизни, которую и представить нельзя никак. Гадали, отчего опустел город, куда ушли жители его, что за люди они были, какой национальности и чем жили. Единодушно решили, что прозябать в темных пещерах, конечно, не сладко, и оттого население, наверное, было злым и жестоким.

— Как бабы в Певеке. Ох и лихие бабы, — пошутил кто-то из мужчин.

На него набросились дружно землячки. Объяснили, что не злые, а самостоятельные обитательницы Певека умеют постоять за себя, что только из-за мужского нахальства и безалаберности приходится жесткость проявлять.

Шутник уже на попятную пошел.

— Да мне нравятся такие, ей-богу, нравятся, — успокаивал разволновавшихся соседок.

Игнатенко не принимал участия в разговоре. Сидел на краю обрыва и смотрел не отрываясь вдаль, на лесистые холмы. Потом вдруг исчез, Галина и не заметила как. Обернулась, а его нет.

Все, казалось, забыли, зачем они здесь. Не замечали и странности застолья на высоком обрыве, среди каменных развалин мертвого города, зияющего черными дырами своих пещер.

Даже о еде забыли, так увлеклись разговором о пришельцах из космоса и о возможности их нового появления. Владелица плаща, прежний недруг Игнатенко, высказала предположение, что именно пришельцы согнали здешних жителей, когда-то, много веков назад, с насиженных мест.

— А почему же они ушли, почему? — перекрикивая шум общего разговора, спрашивала того, что на рельсы ложился. — Чем плохо им было? Отгрохали такой город и ушли.

Еще долго слышала их голоса, бредя медленно по гребню странной дороги. Сколько повозок должно было проехать по ней, сколько долгих веков живой, деятельной жизни пройти, чтобы так глубоки стали узкие, лишь чуть заметно оплывшие колеи.

На плоской крыше маленького домика увидела Игнатенко. Наклонившись, сосредоточенно копошился в безжизненных камнях, — огромный майский жук, зеленовато-переливчатый в своем нарядном костюме, сосредоточенный и деловитый. Разогнулся, увидел Галину, помахал рукой, чтоб шла к нему.

Галина обошла саклю. Полуразрушенные каменные ступени вели наверх, поднялась по ним и оказалась на крыше.

— Глядите, — позвал Игнатенко, — какая сила жизни.

Галина подошла и ничего интересного поначалу не увидела в груде камней. Лишь приглядевшись, заметила тоненький росток, пробившийся из щели.

— Вот. Нужна ерунда, горсточка праха, чтобы возникло живое, — торжественно сказал Игнатенко и поглядел на Галину гордо, будто и его заслуга была в столь удивительном сотворении мира. — А представляете, как благодарно откликается природа на помощь человека?

— Представляю, — Галина улыбнулась, — видела вашу теплицу.

— Да вы садитесь.

Она не успела остановить, сиял пиджак, бросил на камни.

— Садитесь.

— А когда вы видели мою теплицу? — спросил ревниво.

— Да вот однажды. Вы еще кур выгоняли.

— А, — сказал равнодушно, — так это сто лет назад было. Она же теперь в другом месте, возле котельной, в два раза больше прежней, и отопление паровое. Мне Воронцов оказал содействие. Вы с ним знакомы?

— Знакома.

— Да вы садитесь, чего ему сделается, — и, показывая пример, первым сел на пиджак.