Язмурад Мамедиев - Родная земля

— Подожди, вон еще кого-то ведут, — остановил его Юрин.

Двое бойцов подвели парня в низко надвинутом на глаза тельпеке.

— Самого большого начальника спрашивает, — доложил один из конвойных.

— Ну, говори, я командир.

— Здравствуй, Юрин, — сказал улыбаясь, парень и полез за халат. — От прокурора я, с пакетом.

— Мы — что, встречались? — спросил Юрин, вглядываясь в неясное при свете только занявшейся зари лицо парня. — Постой-ка…

Но парень опередил его.

— Из колхоза "Сынпы гореш" я, — весело сказал он, сбивая тельпек на затылок. — Не узнаешь, Сергей Николаевич?

— А-а? — тоже широко улыбнулся Юрин, — комсомольский секретарь! Ну, здравствуй, Нурли. Как ты сюда попал?

— Я же сказал — прокурор послал. Не знал я, что такое тут у вас творится. Коня подо мной убили. А потом ваши схватили, за бандита приняли.

— Так что же прокурор пишет? — нетерпеливо спросил Юрин.

Нурли достал пакет, но не отдал его сразу, а, попятившись и косясь на Эмирова, проговорил, словно бы виновато:

— Сказали, чтоб вы один были… Чтоб никого рядом.

— К моему заместителю и к комиссару это, наверное, не относится, — сказал Юрин, протягивая руку за пакетом. — а остальных…

— Нет, — твердо повторил Нурли, отступая на шаг, — сказали, чтобы никого, совсем никого не было. Эмирова тоже.

И тут произошло неожиданное. Эмиров, стоящий рядом, вдруг отпрянул, выхватил пистолет и, размахивая им, кинулся бежать, Нурли бросился ему под ноги. Раздался выстрел, окрик Юрина: — "Бросай оружие!" — и снова выстрел.

Когда Эмирова обезоружили и скрутили, все увидели, что у Юрина из-под ладони, которой он зажал плечо, сочится кровь. Бойцы окружили его, стараясь помочь, но он сказал, отстраняясь:

— Комсомольского секретаря посмотрите.

Нурли лежал на земле, подложив под себя руки.

Уже наступила ночь, когда Наташа собралась за водой.

Геологи раскинули лагерь почти в километре от колодца, потому что баи встречали их неприветливо, а порой и открыто враждебно. В последнее время у Кровавого колодца останавливалась отара за отарой, стоял шум и гвалт, земля вокруг превратилась в сплошное месиво, замешанное тысячами копыт.

Вообще-то вода в лагере была, но Наташа узнала, что на колодец вечером приехал Бердыли, и несмотря на поздний час пошла, чтобы встретиться с ним.

Светила луна, пески отливали серебром.

Девушка шла по еле приметной тропинке между барханами и улыбалась, представляя, как обрадуется Юрин их встрече. Вдруг впереди послышались резкие крики, потом знойный воздух резануло выстрелом. Наташа испуганно замерла, прислушиваясь, потом побежала вверх по склону, увязая в песке и задыхаясь от волнения и крутизны. На вершине бархана она упала под куст селина, сдернула яркую косынку и выглянула.

У колодца творилось что-то странное. В свете нескольких костров Наташа увидела связанного Мердана с тряпкой во рту, лежащего на песке, а чуть поодаль — мертвого Бердыли с застывшим лицом. Какие-то люди размахивали винтовками, кричали что-то угрожающее чабанам, и те, испуганно пригибаясь и оглядываясь, заворачивали отару, а овцы, наверное, еще не напились и тянулись к колодцу, громко блеяли, не понимая, что хотят от них люди.

Наташа оцепенело смотрела на все это, не в силах что-либо предпринять. Она видела, что друзья ее в беде, но понимала свою беспомощность и готова была заплакать от отчаянья.

"Что же делать, что же делать?" — гулко выстукивало сердце.

Медлить больше было нельзя. Она сорвалась с места и стремглав, не чувствуя под собой ног побежала обратно. Под кустом черкеза осталось забытое брезентовое ведро.

Она падала, вскакивала и снова бежала, боясь оглянуться, и в ушах ее стояли крики вооруженных людей, тревожное блеянье овец, а перед глазами плыло белое бескровное лицо Бердыли, глядящее в небо мертвыми глазами… Фотоаппарат и полевая сумка, с которыми Наташа не расставалась, мешали бежать, она хотела сбросить их, но тут же забыла о своем намерении.

От палатки с ружьем в руках бежал ей навстречу отец. Увидев его, Наташа почувствовала вдруг бессилие и в изнеможении опустилась на землю, протягивая руки и бормоча что-то невнятное.

Макаров дрожащими руками поднял дочь и, жадно ловя ее взгляд и чувствуя, как отяжелел, высох вдруг язык, стал расспрашивать ее, а она все бормотала непонятное и никла к отцу, ища защиты. Наконец, переборов потрясение, Наташа проговорила:

— Там… у колодца… бандиты убили председателя колхоза… Скорей, папа!