Язмурад Мамедиев - Родная земля

Потом они подхватили тяжелое тело, понесли в темноту, подальше от гудящего поселка.

Ниязкули ворвался в юрту, закричал:

— Отец! Где отец? Сколько можно копаться? Все уже собрались, а вы все возитесь со своими узлами?

— Мы думали, отец у тебя, — растерянно сказала Огульхан, вдруг спустив руки, ослабнув телом. — Он давно ушел проведать скот…

— Скот, скот, — проворчал Ниязкули, не замечая состояния матери, — только скот на уме.

— Так где же он? — вскрикнула Огульхан. — Не случилась ли беда?

Ниязкули внимательно посмотрел на нее, тревога стала закрадываться в его душу.

— Шанияз, Зиба, — скомандовал он, — быстро ищите отца. Опоздает, отстанем от всех.

Зиба не сдвинулась с места.

— А ты что, — подскочил к ней брат, — тебя не касается?

— Мне некуда спешить, — спокойно сказала Зиба, — и здесь хорошо. По ночам честные люди спят.

Ниязкули замахнулся на нее, но тут же опустил руку, проворчав:

— Сопливая девчонка. Погоди, доберусь до тебя…

Он стремительно вышел из юрты, а Огульхан так и осталась сидеть на связанном узле, сложив на коленях большие узловатые руки и уставясь в одну точку.

Вскоре вернулся Ниязкули, остановился посредине, возбужденно ломал в руках прутик.

— Пропал куда-то… Нашел время шляться…

— Во все концы пошли ребят, пусть поищут, — дрожащим голосом, чуя несчастье, сказала Огульхан.

— Все обшарили, никто не видел его.

У Огульхан ворчливость вдруг сменилась бурной деятельностью. Она вскочила, затормошила Зибу, сыновей, потащила их за собой из юрты.

— Скорей, скорей. Берите фонари, ищите. Может упал где, ногу сломал. Да скорее, неповоротливые!

Между юрт замелькали фонари, раздались тревожные голоса.

Люди, уже грузившие на верблюдов вьюки, остановились, прислушиваясь. Узнав, что исчез Атанияз, многие кинулись искать его, но тщетно.

Огульхан, уже понявшая, что пришла беда, заголосила:

— О, несчастье на мою седую голову! Прогневили мы аллаха, теперь наступила расплата, люди!..

Зиба стояла в тени возле юрты, прислушиваясь, сжимая кулачки на груди, кусая платок. Мимо нее пробегали взволнованные люди, что-то кричали — она не разбирала слов. Вдруг до нее донесся голос Ниязкули:

— Где Хаджат? Пусть погадает…

Чьи-то тени метнулись в сторону. И вот уже подвели под руки испуганную ворожею.

— Святой человек Атанияз, — забормотала она, закатывая глаза так, что белки страшно вспыхивали при луне. — Ангелы избавили его от испытаний, перенесли туда, куда все мы стремимся… Не беспокойтесь, люди…

Ниязкули плюнул, отвернулся.

— Не попал ли отец к капырам, — высказал он предположение. — Надо послать людей к отряду, разведать.

— Вам, сыновьям, и ехать, — сказал кто-то из темноты.

Ниязкули бросил туда колючий взгляд, не разглядел, сказал хмуро:

— Мы поедем.

Возвращения гонцов ждали долго, напряженно, все более нервничая, теряя власть над собой, ожесточаясь.

Наконец, послышался конский топот. Мужчины схватились за винтовки, залегли, щелкая затворами.

— Свои, — крикнул Ниязкули и осадил коня. — Плохо дело, люди.

Его окружили, он бросил поводья, попросил чаю, стал пить, захлебываясь и обливаясь. Потом рассказал: их схватили, привели в штаб и там сказали, что Атанияз взят в плен в качестве заложника.

— Говорят: "сдадитесь без боя, вернется яшули целым и невредимым, будете сопротивляться — пеняйте на себя". Думали, нас самих расстреляют, нет — отпустили…

Вокруг загалдели, задвигались.

— Что делать будем?

— Эх, все пропало!

— Развьючивай верблюдов!

— Выручать надо.

— Нет, наша песенка спета.

Бахрам с тревогой прислушивался к разговорам. В его разгоряченном мозгу метались путаные мысли.

— Мы копаемся, как куры в навозе, — прохрипел Нукер. — Так большевики всех нас по одному переловят.

— Верно, — поддержали его, — надо действовать!

Бахрам перевел взгляд на родичей Атанияза. Те стояли хмурые, замкнутые, молчали. Нет, они своего яшули не бросят. А ведь сторонников Атанияза здесь — добрая треть, их со счетов не сбросишь…

"В конце концов скот уже возле границы, — подумал Бахрам. — Надо для видимости бросить небольшую группу на выручку Атанияза, а с остальными прорываться. Черт с ним, со стариком! Дочка-то здесь…"

— Люди, — сказал он, поднимая руку. — Атанияз-бай — голова всему нашему делу. Мы не можем оставить его в беде, — он увидел, как вскинули головы атаниязовские родственники, как благодарность вспыхнула в глазах Ниязкули, и повысил голос: — Мусульмане! Знамя ислама реет над нами. Мы поедем и выручим Атанияз-бая. А остальные — собирайтесь без промедления и следуйте намеченной дорогой. Аллах не оставит нас!