Язмурад Мамедиев - Родная земля

Эта новость всколыхнула всех. Поднялся невообразимый шум. Люди засуетились, стали метаться от юрты к юрте, что-то хватали, тащили, вязали, крича друг на друга. Потом пополз слух: впадина окружена, выхода нет.

Атанияз угрюмо оглядел обступивших его людей, тяжело вздохнул. Снова они пришли к нему за советом, в глазах их светилась надежда. А что он мог им посоветовать?..

— Не надо было ждать до утра, — сказал он как бы сам себе. — Отары прошли, а мы… Видно, прогневили всевышнего.

Еллы-бай, тяжело дыша, вытирая платком красную взмокшую шею, брюзжал:

— Я знал, что этим кончится… Куда теперь с женщинами, с детьми? Болтать легко, а на деле все иначе выходит…

На этот раз никто не одернул его, не упрекнул в лености. Гнетущее состояние овладело каждым. Надо было взбодрить людей, вселить в них хоть крупицу уверенности. Но сил для этого у Атанияза не было. И он повернулся к Бахраму.

— Аллах не отвернется от слуг своих, — сказал он. — Святой Хидыр благословил тебя, сын мой, мысли твои праведны. Говори, что делать будем.

Бахрам понял: хитрый Атанияз переложил ответственность со своих плеч на его. И люди, чьи нервы взвинчены до предела, теперь на него изольют свой гнев, если что случится. Но отступать было поздно, да и не имел он на это права.

— Не падайте духом, люди, — сказал он, собрав всю свою волю, чтобы быть спокойным и уверенным хотя бы внешне. — Ничего неожиданного не случилось. Неужели кто-нибудь думал, что большевики спокойно проводят нас до границы да еще платочком помашут?.. Нет! Капыры всегда были и будут злейшими врагами правоверных. — Он повысил голос, вкладывая в слова вымученную веру: — Мусульмане! Наш час пробил. Возьмем же в руки оружие и силой проложим себе путь! С нами аллах!

Ладони столпившихся вокруг людей молитвенно скользнули по лицам.

— Когда выступаем, хан? — спросил кто-то.

— Надо подождать до ночи. Под покровом темноты прорвемся и выйдем к границе.

— А как быть с детьми?

Атанияз опередил Бахрама:

— Семьи должны быть с нами. Погибнем — так вместе, прорвемся — все свои будут рядом.

Кривой Нукер уставился на Атанияза налитым кровью глазом, сказал со злобой:

— В одной руке не удержишь два арбуза, Атанияз-бай. Семьи будут только мешать нам.

— Что ж по-твоему, надо оставить здесь детей, семью, а самим бежать? — ехидно спросил Атанияз, оглядываясь так, словно призывал в свидетели всех собравшихся: вот, мол, полюбуйтесь, люди добрые, до чего договорился этот безумец!

Нукер стоял на своем.

— Если потащим за собой такой хвост — наверняка все погубим, — возразил он. Мы часто слушались тебя, а что из этого вышло?..

У Атанияза побелели губы.

— Не тебе учить меня, Нукер-бай! — выкрикнул он, брызжа слюной.

Нукер повернулся к нему спиной и не спеша пошел прочь, всем своим видом демонстрируя презрение к трясущемуся от злости Атаниязу. Гул прошел по рядам собравшихся.

Бахрам поднял руку, сказал громко:

— Люди, сейчас не время препираться. Нукер-бай погорячился, сказав, что семьи явятся обузой нам в час прорыва. С точки зрения военной, это, конечно, так. Но если учесть обстановку, надо признать, что мирный вид нашего каравана только поможет нам, собьет пограничников с толку. Разве откроют они огонь по беззащитным? Дети, как молитва, будут защищать нас на праведном пути.

— Истину говорят твои уста, — гнусаво пропел Абдул-ишан. — Аллах свяжет по рукам и ногам неверных, не станут помехой они на нашем пути, не остановят нас, и мы все, с любимыми детьми, со своими семьями, ступим на землю наших братьев, не оскверненную проклятыми капырами.

— И помните, — вставил Бахрам, — стоит только большевикам завязать перестрелку на границе, как на них обрушится могучая армия, стоящая наготове по ту сторону. Мы не одиноки.

— Призовите на помощь аллаха и ступайте избранным путем, — закончил Абдул-ишан. — Всевышний не оставит нас.

Солнце поднялось уже высоко, когда разошлись баи — готовиться к предстоящему прорыву. Знойный ветер швырял с откосов впадины горстями песка, застилал туманной дымкой горизонт, на котором вырисовывались невысокие горы.

В полдень часовые заметили четырех всадников с белыми платками на стволах винтовок. Баи загалдели, заметались, не зная, что предпринять. Стрелять в парламентеров не решались. Они подъехали совсем близко. Передний, в нем признали чекиста Юрина, крикнул:

— От имени Советской власти предлагаю сдать оружие и вернуться к мирным делам. Мы ее хотим кровопролития.