Язмурад Мамедиев - Родная земля

— Ты не врешь, парень? — спросил Юрин, но не зло, а так, словно бы между прочим.

Керим оглядел обступивших их бойцов и колхозников, заговорил звенящим голосом:

— Сергей Николаевич. И вы все. Послушайте меня. Пусть никто из вас никогда не очутится в таком положении… Теперь я знаю, что значит быть оклеветанным… — Керим вдруг запнулся, подумав, что опять ничего не сможет доказать, но с отчаянной решимостью, как бросаются в ледяную воду, досказал все-таки: — Я ничего не боюсь, пусть накажут меня, если заслужил, но я отомщу Карабаю. И за Чары, и за этого мальчика, за Акмурада.

Наступило тревожное, напряженное молчание.

— Кто же он — этот Акмурад? — спросил наконец Эмиров.

— Не знаю, — тихо ответил Керим. — Я его никогда не видел раньше. У него спрашивал — молчит. Сказал только, что… как это… пионер.

— Наверное, это сын Артыгуль, — вслух подумал Юрин. — Ее труп выловили в Мургабе. А мальчонка пропал.

— Так, значит… Каракоча? — удивился Эмиров.

— Ну да. Ведь Карабай его брат.

Эмиров шумно, заскрипев ремнями, поднялся, сказал с досадой:

— Ерунда какая-то. Не будет же Карабай ни с того, ни с сего убивать родного племянника. Путает что-то парень, темнит.

— Я не вру! — огрызнулся Керим.

— Видите? — возмущенно крикнул Эмиров. — Как волк…

Юрин молчал, насупив брови.

— Разберемся, — вместо него ответил Утамышев со странным спокойствием.

— Далеко это? — спросил Юрин, кинув на Керима быстрый взгляд. — Ну, где стоянка баев?

— Нет, — буркнул Керим.

— Тогда покажешь.

И уже когда отряд выстроился, он подъехал к верблюду, на котором сидел Керим, и сказал, глядя снизу вверх:

— И нечего дуться. Никто тебе не виноват, что так вышло. Не связался бы с баями… — Но, увидев, как потемнело, набрякло лицо парня, махнул рукой, закончил по-русски, непонятно: — Ладно, держись, казак, атаманом будешь.

И отъехал, не оглядываясь.

Неосознанная душевная тревога подняла Атанияза с постели до рассвета. Он вскочил, озираясь и протирая заспанные глаза, пошел к кошарам. Загоны были уже пусты, и только в одном спокойно лежали овцы. Задохнувшись от злости, кинулся бай к отаре, стал исступленно раскидывать животных ногами, — овцы вскакивали, жалобно блеяли, жались одна к другой на дрожащих спросонья ногах. Атанияз увидел чолука, недавно нанятого паренька, спящего сейчас в стороне на соломенном матраце, подбежал к нему, схватил за грудки, приподнял.

— Спишь, сын собаки? Где Керим? Почему отару не угнали?

Чолук таращил на него непонимающие глаза, бормотал что-то бестолковое.

Атанияз оттолкнул его, чолук упал, но тут же вскочил и отбежал на всякий случай, оправдываясь:

— Я прилег… Керим сказал — разбудит, когда нужно… Я спал…

— Где Керим? — еще не веря в самое худшее, крикнул бай, оглядываясь. — Керим! Эй, Керим!

И только увидев, что белого верблюда нет на месте, понял, что чабан, на которого возлагал он столько надежд, сбежал. Тогда Атанияз кинулся к юртам, стал будить своих. Люди, провозившиеся со сборами почти всю ночь, просыпались с трудом, испуганно переглядывались.

— Кто видел Керима? — спросил Атанияз, собрав сыновей и близких родичей.

Оказалось, что с вечера никто не видел его.

— Ищите, — приказал Атанияз. — Идите все. Людей спросите.

Тут вывернулась Халтач, вскинула руки.

— Ой, люди! Не иначе сбежал поганец! Смотрите, не украл ли чего! А Зиба где? В последние дни он все на нее поглядывал, сама видела. Вах, увел он нашу красавицу, сманил несчастную глупышку! Не послушали меня, вот и дошло до беды!

Атанияз метнул на старшего сына гневный взгляд, и Ниязкули грубо схватил жену за руку, уволок от греха.

Атанияз выбрал трех парней покрепче, ткнул в них пальцем:

— Ты, ты, ты, мигом на коней. Догоните его! Чтобы живым или мертвым…

Отдохнувшие за ночь кони легко вынесли преследователей из лощины.

— Человека с белым верблюдом не видели? — спросили часовых.

— Да будто был ночью.

— Куда поехал?

— Куда все — на юг.

Всадники стегнули коней.

Степь розовела в лучах восходящего солнца. Крупные верблюжьи следы ясно впечатались во взрытую копытами овец землю.

Но только началась погоня, пришлось спешно остановиться, повернуть коней обратно. С вершины холма открылась картина, от которой мурашки пошли по спинам: в версте от Пулхатына стоял лагерем большой отряд вооруженных людей, среди которых большинство были в красноармейской форме.