Агния Кузнецова - Много на земле дорог

— А Костя-то здесь. В армии, бритый… Смех! — весело сообщила Вира и вдруг сделала страшные глаза. — А про Андрея Никонова ты ничего не слышала? Он же в духовной академии учится… Попом станет.

О том, что Костя служит в армии, Надя, конечно, знала и думала с огорчением: «У Виры был, а ко мне зайти не нашел времени». Об Андрее она слышала впервые. Но странно, эта новость ее не поразила.

— Ты что-нибудь знала об Андрее? — удивилась ее спокойствию Вира.

— Нет, не знала, но всегда предполагала, что он способен на пакость. Уж очень сильно любил себя. А мы все осторожничали, делали скидку на его талант.

— А, брось ты о нем печалиться, Наденька, расправь на челе морщинки. Рано их еще тебе наживать, — со смешком сказала Вира.

Надя встряхнула головой, как бы подчиняясь ее желанию, но про себя подумала: «Нет, Канареечка, печалиться о нем я не перестану. Надо срочно повидеть Костю. Может быть, еще не поздно вырвать Андрея из этой ямы».

— Знаешь, Надя, — заговорила Вира, понизив голос, чтобы в соседней комнате не слышала мать, — товарищ Иренсо, Петр, сказал мне, что Иренсо обязательно будет вождем угандийского народа. Как ты думаешь, стоит быть женой вождя?

Надя с трудом отвлеклась от мыслей об Андрее.

— Женой? — переспросила она. — А разве ты его любишь? И он тебя любит?

— Полюбит, если я этого захочу, — уверенно сказала Вира. — А я? А зачем обязательно любить? Ведь это так необыкновенно: муж африканец, вождь Уганды.

Наде захотелось оборвать ее, сказать: «Была ты дурехой набитой, такой и осталась». Но она сдержалась.

— Ну что ты, Вира, мне такие вопросы задаешь? Ты же знаешь, что я могу тебе посоветовать.

— Знаю, конечно: иди на производство, батрачь с утра до ночи и выбирай в женихи себе какого-нибудь мазилу.

— Ну и правильно! Угадала! — сердито ответила Надя и, не желая ссориться, торопливо ушла.

…Вскоре вернулся с работы отец, и Виру позвали обедать.

— Ну, чем, дочка, занималась сегодня? — спросил отец, размешивая сметану в тарелке с борщом. Он на мгновение оторвался от своего занятия, поднял голову и внимательно взглянул на Виру серыми, такими же красивыми, как у дочери, глазами. — Встала рано?

— В двенадцать еле-еле поднялась, — сказала Тоня, подавая тарелку с борщом Наталье Степановне.

— Так чем же ты занималась весь день? — повторил свой вопрос Иван Сергеевич.

— Да особенно ничем, — попыталась улыбнуться Вира. — Я не виновата, что родители, научные работники, не могли устроить любимую дочь в какой-нибудь институт! — капризно протянула она.

— Вчера ничем не занималась, третьего дня тоже ничем, — сдвигая густые брови, сказал отец. — Картина ясная.

Тоня, ожидая, что родители поговорят наконец с дочерью строго и серьезно, вышла за дверь и прислушалась. Но резкого разговора не получилось. Все молча съели первое и второе. Так же молча Иван Сергеевич поднялся из-за стола и ушел в кабинет.

Наталья Степановна встала, одернула юбку, обтягивающую ее полные бедра, ушла в спальню, села за письменный стол и занялась подготовкой к лекциям. А Вира легла на диван, сердито прошипев вошедшей Тоне:

— Ябеда-беда!

— Черномазый-то твой придет? — миролюбиво спросила Тоня.

— Конечно! Я за него замуж выйду.

— Что?! — округлив глаза, воскликнула Тоня и, прижимая к груди тряпку, плюхнулась в кресло.

Вытянув ножку, Вира поиграла висящей на пальцах красной домашней туфелькой.

— Выйду замуж. Уеду в Африку. Буду ходить в белых одеждах, босая, с браслетами на ногах. Отец еще слезы будет лить. А то пилит, как нахлебницу.

Когда вечером Иренсо пришел к Вершининым, Тоня, открывая дверь, смутила его недобрым, подозрительным взглядом. Наталья Степановна тоже встретила его холоднее обычного, а Иван Сергеевич не вышел из кабинета.

После ужина Наталья Степановна углубилась в свои бумаги. Вира и Иренсо остались вдвоем. Полушутя, полусерьезно она спросила Иренсо о том, как отнеслись бы к нему его угандийские друзья, если бы он привез с собой русскую жену. Иренсо часто разговаривал с Вирой шутливо и сейчас ответил шуткой:

— Погоревали бы и устроили свадьбу.

Но слова Виры насторожили его. Неужели она серьезно смотрит на их отношения? Или, может быть, в этой еще не совсем узнанной стране существуют какие-то законы, о которых он не знает? Может быть, он уже обязан жениться на Вире? Он решил немедленно поговорить с Петром и, несмотря на уговоры Виры, сразу же ушел домой.

Петра дома не оказалось. Иренсо присел за свой письменный стол и открыл учебник русского языка, намереваясь позаниматься. Вдруг он заметил на своей кровати письмо с адресом, написанным на английском и на русском языках. Он понял, что письмо из Уганды, схватил его, прижал к сердцу, стал кружиться по комнате.