Збигнев Домино - Польская Сибириада

Сташек целый день хлопотал по дому. Нарубил дров на запас, подмел, протер тряпкой пол и даже закопченный котелок вычистил. Тадеку надел чистую рубашку, сам тоже, как мог, прифрантился. «Придет, пусть не думает, что мы тут без нее пропадаем. Мама! Ни за что в жизни!» Вечером отец привел Броню. Тадек не скрывал радости. Сташек грелся, прислонившись спиной к печке. Броня выпустила Тадека из объятий, подошла к Сташеку:

— Здравствуй, Сташек! Ну, что примешь меня в свое хозяйство?

Он не знал, что ответить, опустил глаза и пожал плечами.

— Ну, мальчишки, раз у нас такой дорогой гость, садимся к столу. Сташек, есть там немного кипятка на чай?

— Ну, нет! Сташек, садись за стол, с сегодняшнего дня я буду в этом доме горшками заниматься.

Сташек поправлялся. Вывихнутая рука обретала прежнюю подвижность и уверенность. Прекратилось головокружение. Зажили раны на лице, отпали засохшие струпья. Только голубоватые шрамы иногда страшно чесались, а на холодном ветру отзывались острой болью. Дни стояли солнечные, а солнце шло Сташеку на пользу. Он вставал рано, брал Тадека, и они целыми днями бродили по окрестной тайге. Здешний лес казался Сташеку не таким грозным, как в Калючем. Ходили они и к протекающей неподалеку речке Золотушке и с нетерпением ждали, когда спадет половодье, и можно будет ловить рыбу. Наблюдали за лесными птицами и зверьем, которого и тут хватало. А по дороге копали клубни сладкой саранки, собирали чесночную черемшу, пили сладкий березовый сок. Так и пролетал день за днем.

В то утро Сташек взял с собой топор и отправился в тайгу за дровами. Он заранее высмотрел на ближайшем болоте сухую сосенку. Тадек, как всегда, увязался следом. Мальчик решил, что болото еще не ожило после зимы, добрался до сосны и стал ее подрубать. Работа продвигалась медленно, от ударов и дерганья топора болела рука. Сухостой, падая, развалился на несколько кусков. Сташек стал выносить обломки на берег. И вдруг, протаскивая пенек между кочками, провалился сначала по пояс, и тут же был затянут по самые плечи. Он понял, что происходит: ожившее болото засасывает его в глубину. Удерживал его на поверхности кусок срубленной сосны, но выбраться из болота сам он не мог. Стоящий на краю болота перепуганный малыш тоже не мог ему помочь.

— Тадек, беги на хутор, позови кого-нибудь на помощь.

Болото глухо булькало в глубине, воняло тухлыми яйцами. На ветвях почерневшей, поросшей мхом ели трещала любопытная сорока. Разбуженная сова с интересом таращила на него огромные глаза.

На помощь прибежал дедушка Митрич, он как раз шел в тайгу проверить токовища тетеревов, когда навстречу ему попался бегущий с ревом малец. Дед укрепил грунт под ногами, бросил Сташеку веревку, протянул ее под руками и с трудом вытащил его из топи.

— Что-то рано в этом году топь проснулась. Повезло тебе, парень. В прошлом году в этом месте двух лосей засосало.

На Волчьем хуторе дед Митрич был единственным живущим тут русским. При встрече хмуро бурчал что-то в ответ на приветствие и, не останавливаясь, шел дальше по своим делам. Дед явно сторонился людей. Никто из поляков о нем ничего не знал. Заметили, правда, по-соседски, что когда пригревает солнышко, во дворе хлопочет какая-то старушка, наверное, жена.

— Пойдем в хату, а то простуда прихватит, — приказал дедушка и привел мальчишек к себе в дом.

В комнате было светло и тепло, пахло вареной капустой. Седая старушка, которая едва доставала до пояса своему долговязому мужу, заломила руки.

— Боже ж ты мой! Что случилось?

— В Черной топи выкупался. Надо его привести в порядок, а то посинел весь, и ноги отнялись.

Бабка налила в бадейку горячей воды, принесла из каморки какую-то одежду, даже валенки ему одолжила, свои он в болоте утопил. Налила миску щей и посадила их к столу. Дед молча сидел у печки, курил самокрутку. Бабка с любопытством расспрашивала маленьких поляков обо всем.

— Ой, бедненькие вы, поляки, бедные. Так далеко от родимого дома вас загнали, поганцы! Как наш Петенька, тоже там где-то на этой войне проклятой, далеко от дома, неизвестно где. Зима прошла, весна идет, а мы от него весточку ждем и дождаться не можем.

Бабушка краем фартука тронула глаза. Дед недовольно буркнул.

— Перестань, Николаевна. Не морочь детям голову нашими бедами, у поляков своих напастей хватает…

Когда на следующий день Сташек отнес одолженную ему одежду, бабка оставила ему валенки.

— Носи, сынок, валенки на здоровье. Ты же свои утопил? А как мой Петенька с войны вернется, ему уже новенькие приготовлены. Валенки только у моего Митрича заказывайте, он настоящий мастер. А чертово болото стороной обходи! — бабка перекрестилась в суеверном ужасе.