Збигнев Домино - Польская Сибириада

Булушкино провожало уходящих на фронт поляков по здешним обычаям. Управляющий Абрамов выдал дополнительные продукты из совхозной кладовой. Поварихи нажарили блинов, наварили жирных щей. Бабы-солдатки тоже принесли с собой кое-какую еду. Поляки скинулись на водку.

Первый стакан водки поднял в прощальном тосте Абрамов.

— Недолго вы у нас погостили, товарищи поляки. А я, глупый, радовался, что наш совхоз при вас окрепнет. Смотрите, бабы, как вам в этом году сев удался! Это заслуга поляков. Когда летом жать начнем, будем вас добрым словом вспоминать. Правда, бабы?

— А как же?

— Порядочные мужики были.

— Хоть бы им повезло на войне!

— Тост, Абрамов, тост, а то рука онемеет, водка согреется! За здоровье фронтовиков!

— Минутку, Дарья, минутку. Не суетись. Еще пару слов хочу сказать… Первое слово такое — воюйте на фронте хорошо, за семьи свои не беспокойтесь, как-нибудь вместе выдюжим. А второе и последнее слово: желаю вам вернуться с войны живыми и здоровыми.

Сташек Долина с дедушкой Митричем пасли большое стадо. Утро начиналось с того, что, проходя по деревне, они сгоняли выпущенных хозяйками коров и присоединяли их к совхозному стаду. Стадо чаще всего паслось на лугах по берегам Золотушки, на опушках тайги, в осиново-березовых подлесках. Сташек получил в совхозе брезентовый плащ, который должен был укрывать его от дождя, а Митрич дал ему длинный кнут, плетенный из конского волоса.

Первые дни мальчик не высыпался. Он вставал задолго до рассвета и бежал из Волчьего в Булушкино. Весь день бродил за стадом, а вечером — обратно в Волчий.

Услышав, что отец идет в польскую армию, Сташек чуть не прыгал от радости. Наконец! В его мальчишеской голове польская армия неразрывно ассоциировалась с Польшей. Сколько раз он об этом слышал за время их ссылки? Не все понимал, но одно с некоторых пор усвоил прочно — раз есть польская армия, значит есть и Польша. Это армия их из Сибири вызволит. Только она не забудет о них.

— Папа, папочка, как же я рад! — бросился он отцу на шею.

А отец был серьезен, озабочен.

— Это война, сынок… Там всякое бывает.

И только тут мальчишка вдруг осознал, что именно может случиться с отцом на войне. Он же видел, сколько «похоронок» приходит с фронта. Вспомнился раненый солдат Брода, который в Тулуне бросился под поезд. Они возвращались из деревни на хутор.

— Я понимаю, Сташек, почему ты так обрадовался. Ты думаешь, я не рад? Ведь только так Польша становится ближе к нам. Помнишь, что я всегда говорил: будет наша Польша! Что бы не произошло! И она будет, сынок, будет! И ради нее нужно идти на войну. Только как вы тут без меня справитесь? Это меня больше всего тревожит. Если бы мама была жива… Тадек еще такой маленький…

— Папочка, не бойся, мы справимся, вот увидишь. Я уже работаю, деньги зарабатываю, молоко буду каждый день ему приносить.

— Ой, сынок, сынок, хороший ты у меня парень. Помнишь, Сташек, что я тебе недавно ночью про Польшу говорил?

— Помню.

Отец остановился, нашел поваленное дерево возле тропинки.

— Присядем на минутку, сынок, не знаю, сможем ли мы потом вот так, только вдвоем, поговорить. Я иду на войну, потому что так надо. Если Бог даст, и я останусь жив, заберу вас в Польшу, и мы снова будем вместе. Я вас везде найду. А если, не дай Бог, со мной что-нибудь случится, я только на тебя, сынок, рассчитываю: ты обязан вернуться в Польшу и привезти с собой брата. Только там ваше место, ваш дом. На Подолье не возвращайся. Там у нас никого нет. Если доберешься до Польши, езжай сразу к бабушке с дедушкой в Калиновую. Найдешь, сынок?

— Найду, папа. Я все помню. И бабушку с дедушкой. И Калиновую… Но ты вернешься к нам с войны, обязательно вернешься!

— Бог даст! И еще одно, Сташек. Держись вместе с Броней. Это умная добрая женщина. А вместе всегда легче. Я знаю, что мамы она вам не заменит. Ей тоже будет с вами трудно. Мы не венчаны, она поверила моему честному слову. Постарайся ее понять, помоги, если надо. Я буду вам писать, сынок… Ну, что, сын, договорились?

— Да, отец.

— Ну, давай руку.

И отец впервые пожал Сташеку руку, как взрослому мужчине.

В последнюю ночь на Волчьем хуторе никто не сомкнул глаз. Сташек задремал под утро, вскочил, испугавшись, что опоздал на выгон. Торопливо оделся. Отец уже не спал, стоял и смотрел в окно. Броня хлопотала у печи. Только маленький Тадек смачно посапывал. Сташеку хотелось плакать, это были его последние минуты с отцом. Погонят они стадо на дальнее пастбище, и он отца больше не увидит. Он стыдился своих слез и постарался как можно скорее убежать из дому. Успел только схватить бутылку для молока.