Шервуд Андерсон - Уайнсбург, Огайо. Рассказы [сборник litres]

Итак, Джо, житель гор, поскакал вместе со мной, вот к этому самому дому. (Это был бревенчатый домик, построенный на берегу ручья.) Милдред как раз готовила обед. Когда мы подъехали к мостику через ручей, я взглянул на человека, который ехал рядом вот уже полчаса и не произнес ни слова. Наши взгляды встретились. «Слезайте с лошади, – предложил я ему, – заходите в дом, пообедаем». Мы спешились и через мост пошли к дому. Уже вечерело и становилось холодно. Я хотел было войти, но тут он длинной костистой рукой тронул меня за локоть – подожди, мол. И вынимает из кармана куртки бутылку. Я глотнул и обжег горло – это оказался крепкий неразбавленный первач. Джо одним махом опрокинул в себя не меньше полпинты. А ведь зелье-то, думаю, крепкое. Сейчас он напьется и начнет куролесить. Я очень боялся за Милдред. Она была как раз после болезни. Из-за ее болезни мы в эти края и переехали.

Мы сидели вот здесь, возле камина, напротив открытой двери. Во время обеда Милдред все нервничала, испуганно поглядывала на Джо. А он через открытую дверь смотрел на горы. Темнота подкралась быстро, и в горах дул сильный ветер – высоко в воздухе носились желтые и красные листья, – но здесь, в долине, было тихо. Комнату наполняли запахи поздней осени, к ним примешивался запах самогона. Он исходил от Джо.

Его заинтересовала моя пишущая машинка, ряды книг на полках, вон там, около стены, но не скажу, чтобы он особенно оробел – жили-то мы в этом старом бревенчатом доме. Значит, не такие важные господа. Жители гор, знаете, обычно народ замкнутый, но Джо как раз любитель поговорить. Оказалось, он уже давно хотел познакомиться с нами. Кто-то рассказал ему, что мы приехали издалека, видели океан и другие страны. Он и сам всегда хотел выбраться отсюда, побродить по белу свету, но боялся. Он – и боялся, это нам показалось ужасно нелепым. Мы с Милдред весело переглянулись. От сердца у нас отлегло.

А Джо начал рассказывать, как однажды он сам попробовал расстаться с горами и пожить на людях. Эта попытка провалилась. Он родился в горах и просто не мог без них, в горах прошла вся его жизнь, он даже не научился грамоте. Он поднялся, осторожно повертел в руках одну из моих книг, потом снова сел. Господи, думаю, какой счастливый человек! Я только что прочитал эту самую книгу, с яркой многообещающей обложкой, и испытал горькое разочарование.

Он рассказал, что женился в шестнадцать лет, и туманно намекнул, что на то была своя причина. У этих людей, как я понимаю, причина для ранних браков находится довольно часто. Он не старый еще человек, но у него четырнадцать душ детей. В горах у него своя полоска земли, кажется, двадцать акров, на ней он растит кукурузу. Похоже, основную часть урожая пускает на виски. Что там говорить, если у человека четырнадцать детей и всего двадцать акров земли, ему приходится несладко. Наверное, введение сухого закона пришлось Джо очень кстати – самогон сразу сильно вырос в цене.

В тот первый вечер у нас он снова потянулся мыслями в большой мир. И рассказал нам о путешествии, которое предпринял когда-то – когда хотел убежать от гор.

В то время он был еще недавно женат – детей имел только шестеро. И вот вдруг он решил уйти с насиженного места и повидать белый свет. Оставил дома жену и пятерых детей и отправился в путь, взяв с собой самого старшего, мальчонку семи лет.

Он якобы сделал это потому, что в тот год плохо уродилась кукуруза и сдохли две его свиньи. Отговорка. Просто потянуло вон из дому. И вот он сел на свою костлявую лошаденку, посадил за спину мальчишку и пустился в путь. Думаю, сына он взял с собой, потому что боялся одиночества, чтобы в чужих краях рядом была хоть одна родная душа. Стояла поздняя осень, но мальчик был босой.

Они проехали через горы, пересекли равнину, потом снова горы, и вот наконец шахтерский и отчасти фабричный город. Довольно большой. Джо сразу же поступил работать на шахту, и ему положили неплохое жалованье. Видимо, в тот год дела вообще шли удачно. Джо никогда раньше столько не зарабатывал. Он с гордостью сообщил нам, как о чем-то неслыханном, что получал на шахте целых четыре доллара в день.

На жизнь у него уходило мало. Спали они с сыном на полу в домике одного шахтера. Хозяин домика, скорее всего, был итальянец. Во всяком случае, людей, с которыми он делил кров, Джо называл «тальянцами».

Итак, Джо, житель гор, оказался в большом мире, и мир этот пугал его. По ночам в доме было шумно, а они с сыном привыкли к тишине гор. В соседней комнате по вечерам собирались мужчины, они сидели и разговаривали. Напивались и начинали петь. Случались и драки. Джо с мальчиком эти люди казались непонятными и страшными – такими поначалу жители гор казались нам с Милдред. Вечером Джо возвращался с работы, приносил купленную по дороге еду, и они с сыном садились на скамью ужинать. Мальчик едва не плакал, так ему было одиноко. В школу Джо его не отдал. Вообще никто из его детей так и не пошел в школу. Джо начал стыдиться такой жизни. Он оставался на шахте только потому, что хотел побольше заработать. Весь его интерес к чужим краям словно рукой сняло. Какими милыми и родными казались ему теперь далекие горы!