Федор Левин - Из глубин памяти

«Хочу!»

Режу хлеб, даю ей ломтик. И она жадно хватает его и в рот.

«Когда ты ела?

«Утром. Мне Муся принесла. По карточкам».

Даю ей еще, она ест, я спохватываюсь. Читал ведь, что долго голодавшему сразу много нельзя. А дочь уже хнычет:

«Папочка, еще. У тебя много».

Даю еще кусочек и говорю:

«Пока довольно, потом дам еще».

Иду на площадку, вхожу в соседнюю квартиру.

«Кто там?»

И выходит ко мне девочка, лет пятнадцати, — это уж я потом узнал, — а на вид ей больше одиннадцати не дашь.

«Вы Муся?» — догадался я.

«Муся».

«Я отец Лиды, — говорю. — А где Нина Сергеевна?»

Муся смотрит на меня растерянно:

«Нина Сергеевна умерла, я ее увезла. Только Лиде не говорите, она не знает. Нина Сергеевна просила не говорить. Она мне перед смертью карточки отдала, сказала — пока живы, кормитесь. Я Лиду кормлю».

«Господи, Муся, а ваши-то родители где?»

«Умерли. Только я осталась и ваша Лида».

«Когда же Нина Сергеевна умерла?»

«Уже неделя».

А в комнате все стучит, стучит метроном. Ну что долго рассказывать? Неделю целую я понемножку да понемножку кормил и мою Лиду и эту Мусю, бегал за водой на Неву, остатками мебели печурку топил. Мусе этой я бы при жизни памятник поставил, ведь сама чуть жива и голодна, а Лиде отдавала то, что по карточке ее да умершей Нины получала. И во всем доме больше никого, одни мы.

Окрепли они немного, а у меня уже срок командировки кончается. Собрал я их и двинулся в обратный путь. И опять то пешком, то на попутных. Лиду на руках несу, потом за спиной устроил. И приехал в Беломорск. На частной квартире там жил, хозяева — рыбаки. Как оказались мои Муся и Лида в тепле, накормил я их гороховым супом да жареной рыбой, они только знают — смеются. Чего смеются? — Хорошо.

Явился к командующему. Расспросил он меня, подробно так. И сказал: «Ну, майор, не зря ты офицерское звание носишь, молодец».

Вот и вся история. Теперь сюда получил назначение.

— А как же Муся и дочка?

— Оставил в Беломорске у хозяев. Деньги им посылаю. Когда будет возможно, съезжу дня на два, отвезу продуктов. Проживут теперь.

— Проживут, — подтвердил Насонов.

— Муся уже большая девица, ей скоро шестнадцать. Я и не знаю, как ее отблагодарить. Если б не она, я бы и Лиду живой не застал. И вот уж больше полгода прошло, Лида уже оправилась, а Муся все еще бледная.

— Не знаешь, как отблагодарить? — сказал вдруг Досин. — Женись на ней.

— А что думаешь? — спокойно и серьезно ответил Лисицкий. — И женюсь. Коли сам уцелею. Через два года ей восемнадцать будет. А мне тридцать. И женюсь. Нину мою не вернешь. А Мусе я руки-ноги готов целовать.

Мы сидели в темноте, пока вдруг не вспыхнула лампочка. Майор Лисицкий встал.

— Ну как, займемся делом? — спросил он Насонова.

— Займемся, — сказал командир полка. — А вас, — обратился он ко мне, — я попрошу, если нет особой срочности, завтра с утра. Пока отдохните, капитан Досин вас устроит.

— Да чего устраивать, переночуйте у меня.

Мы вышли из землянки. Ночное небо вызвездилось крупными звездами. Где-то рядом отфыркивались и хрустели сеном кони. Было тихо и свежо.

…В начале 1944 года я получил из Ленинграда письмо от сестры. Она с тремя детьми сумела выжить, хотя была там все время и никуда не уезжала. Муж ее умер в первых числах января 1942 года на заводе у станка, на котором вытачивал мины, умер от голода. Сестра писала: «Я не умерла только потому, что не имела права умереть. Если б я легла, я бы погибла. Но мне надо было заботиться о детях, и я вставала и шла к ним. Что мы ели — не спрашивай».

Вместе о письмом она прислала книжечку стихов Ольги Берггольц. «Разговор с соседкой». «Февральский дневник»…

«Эти стихи помогали нам…» — писала сестра.

Бессмертные стихи, бессмертные чувства.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.