Мартин Хайдеггер - О поэтах и поэзии - Гёльдерлин. Рильке. Тракль

где и горит-догорает это писанье, после

трех четвертей смерти, пред

сваленной наземь, душою

остаточной,

что корчится

пред Венцом в страхе,

искони.

1967

Haut mal [57] Известно, что Целан читал фрагмент поэмы Бориса Пастернака «Высокая болезнь» в переводе на французский (в журнале «Preuves», 1958 г.), выполненный Пьером Паскалем и названный Haut mal . Если у Пастернака речь идет о поэзии, о занятии поэзией, то Целан имеет в виду и второй план – «высокую болезнь» эпилепсию; по-русски падучая, называемая еще священной болезнью или «геркулесовой». Пониманию внешнего плана стихотворения может помочь трактат Гиппократа «О священной болезни», имевшийся в личной библиотеке поэта. Во-первых, Гиппократ пишет: «Лично я ни за что не поверю, будто человеческое тело замарано Богом, то есть самое бренное – наисвященнейшим». Во-вторых, он с иронией перечисляет довольно своеобразные предписания для эпилептиков, в частности: «Не следует… спать в козлиных шкурах или носить таковые, сидеть закинув нога за ногу, сцепливать кисти рук; ибо всё это вещи для них вредные». Другие симптомы: язык словно испачкан сажей, моча черна, стул водянисто-желчен и др., – также присутствуют в «Шестнадцати историях болезни» Гиппократа.

Неискупленная,

летаргическая,

богами замаранная:

язык твой обложен копотью,

моча твоя черна,

стул водянисто-желчен,

подобно мне

ведешь

непристойные речи,

садишься нога за ногу,

руки сцепляешь замком,

кутаешься в козий мех,

освящаешь

член мой.

«Волокна солнц», 1967

Хайдеггер ссылается на издание: Hölderlin F. Sämtliche Werke. München, 1913–1923, далее – том и страницы. (Здесь и далее сноски и примечания – переводчика).

Искренность, проникновенность, глубочайшая задушевность и т. п. качества, кстати, весьма ценимые лирикой Рильке.

В оригинале: stiften die Dichter. Stiften обладает несколькими значениями: помимо «творить, созидать» – учреждать, основывать; жертвовать. То есть возможен перевод: «на то дают основания поэты».

Was sie sind – букв.: в чем их ествование, то есть благодаря чему они процессуально наличествуют, принадлежат сущему. Ср. с тем, как древнерусский язык не различал слов естина и истина: онтологический аспект абсолютизировался.

Хайдеггер ошибается: эта строфа еще не последняя.

Aber die Sterblichen sind: но смертные ествуют, существуют.

Последние две строки в буквальном переводе: «И только песнь над землею/ святит и славит».

Приведем более близкий к смыслам оригинала перевод, но уже не рифмованный:

И как природа отдает все существа/ их собственных влечений смутных риску,/ и особливо никого не защищает ни в долах, ни в лесах,/ так мы первопричине бытия, что наше, уж не любы;/ она рискует нами. И даже больше мы, чем зверь или растенье,/ живем в союзе с этим риском; его желаем; а иногда/ мы даже более рискующи (и не из корысти вовсе),/ чем даже жизнь сама… На вздох один/ рискованнее мы… И это придает бытийству нашему/ (вне всяческих защит) надежность там,/ где управитель чистых сил лишь сила тяжести;/ и то, что нам в конце концов защитой,/ так это беззащитность наша, а также то, что мы ее/ в Открытость повернули (угрозу увидав)/ так, чтоб в громадном окоёме,/ когда коснется нас и тронет нас Закон, ее принять.

В оригинале: «Nur daß wir…»

Первичная действующая сила (лат.) .

Ens – существующее, сущее; существо, вещь (лат.) .

Ср. наше старое слово вага .

В оригинале: Mitspielerin – женского рода, то есть партнерша по игре.

Der Bezug в современном немецком обладает широким ареалом значений, от «обивки» и «чехла» до музыкальной струны, от «заказа» и «покупки» до «дохода» и «жалованья», от «отношения» до «связи».

Непрозрачны (фр.) .

Часто это переводят на русский как воление , однако кроме всех прочих соображений ассоциации с похотью здесь очевидны. Wollen – хотеть, желать, жаждать, устремляться, это и есть «комплекс эго» современного человека. От «хочу!» до воления, до осознания, чего поистине хочет от тебя вложенная в тебя «воля-к-жизни», – «дистанция огромного размера». Альберту Швейцеру, например, было очевидно, что его воля к жизни требует благоговения перед всякой формой жизни и, следовательно, жертвенного, а вовсе не победительного поведения.