Лариса Исарова - Крепостная идиллия. Любовь Антихриста

О том, что она приняла крупный подарок от родственников князя Гагарина, Петру стало известно во время суда над именитым взяточником. Императрица активно воздействовала на одного из судей — князя Волконского, чтобы тот замял дело. Петр приговорил неправедного судью к казни, заявив: «Если бы сразу сказал правду, я бы ее поучил, как муж, а тебя теперь повешу».

В мемуарах одного из дипломатов упоминается, что императрица стала откладывать капиталы за границей на чужое имя. В 1717 году французский резидент де Лави писал: «Его царское величество сам неожиданно арестовал в Амстердаме г. Соловьева и все его счетные книги и выслал его в Петербург под конвоем г. Нарышкина и 25 солдат прусской королевской гвардии; в упомянутых книгах оказалось пять миллионов, похищенных у царя три или четыре года назад, и около тридцати миллионов, которые под именем этого человека были положены некоторыми сановниками в Амстердамский банк…» Не было ли среди тех миллионов денег Екатерины?

Екатерина знала судьбу многих жен коронованных особ. Вокруг них всегда шевелился клубок завистниц, умевших обелить виновного и столкнуть с дороги неподкупного. Со смертью мужей они либо впадали в ничтожество, как Марфа, вдова царя Федора Романова, предшественника Петра на троне, либо теряли свободу, а иногда и жизнь. В монастыре находилась Евдокия, первая жена императора. Екатерина не думала о захвате власти, но вовсю старалась обезопасить свою жизнь. Кто вступит на трон в случае смерти Петра? Этот вопрос не мог не занимать ее ум.

Петр тяжело переживал смерть маленьких сыновей; он уже потерял надежду на появление нового здорового наследника. На дочерей император не надеялся. А во внуке он видел умерщвленного сына — не верил император в доброе семя Лопухиных.

Всю жизнь он старался постичь, приручить, привязать людей, но в душе презирал их, потому что даже самые близкие не ощущали того нетерпения, что пылало в его сердце смолоду. С годами все чаще император испытывал отвращение к недавним друзьям и сподвижникам, к их мелкому предательству, доносам друг на друга. Он оставался одиноким. Кровавые суды чернили его душу, изъедали язвами сомнений и неверия, страхом и отчаянием. Он шел по жизни все равнодушней, видя, как у самых близких высокие чувства сменяются ничтожными, низменными.

Никто никого не стыдился. Страшнее всего в своем высокомерии, жадности, бесстыдстве были безродные, им самим вознесенные на вершину славы и успеха. Развязывались скудоумные языки, обнажались нечистые помыслы, выплескивались обиды и тайные желания. Он не мешал своим верным питомцам ругаться в его присутствии, интриговать, кляузничать друг на друга…

Страна впадала в разруху, а он в апатию.

Польский посол Ле Форт писал 31 декабря 1723 года: «Характер его более и более меняется; постоянно задумчивый, даже меланхолический, очень мало занят чтением и совсем не бывает в Адмиралтействе. Он ищет уединения, так что остерегаются говорить с ним о делах. Только священник, его доктор и несколько шутов могут входить к нему. Замечают, что царь оказывает более привязанности к сыну царевича, чем прежде».

Странная нерешительность сковывала императора, ибо не мог он решить вопрос о престолонаследии. Самым законным претендентом был внук Петр, сын Алексея. Но император не мог заставить себя полюбить его. Ему было стыдно и больно в присутствии замиравшего при нем мальчика. Тоска и укор стискивали душу, и он отправлял внука с глаз особенно резко и грубо, ибо слышались ему невысказанные жалобы царевича, которого он своим повелением лишил отца…

Подрастали три дочери: Анна, Елизавета и Наталья. Но он знал их плохо, видел редко, хотя и требовал постоянных докладов об их обучении. Дочери были полезны для заключения династических браков с иноземными дворами, но не более того. Племянницы, дочери старшего брата Ивана, так и не ставшие достойными принцессами русского двора, тоже не годились для престола.

Зато рядом с ним в самые трудные минуты всегда оказывалась Катерина, друг и помощница, ничего не боявшаяся. Только она одна могла продолжить дело его жизни, повести корабль по начертанному им пути.

Она еще была молода, и Петр мрачнел, когда видел ее в зеркале рядом с собой. Он часто вспоминал судьбу царя Давида. Однажды, лежа высоко на подушке в опочивальне, Петр зажал ее пальцы своей ручищей и прочел наизусть тихим монотонным голосом:

— Когда царь Давид состарился, вошел в преклонные годы, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться. И сказали ему слуги его: пусть поищут для господина царя нашего молодую девицу, чтоб предстояла она царю, и ходила за ним, и лежала с ним, — и будет тепло господину нашему царю. И искали красивой девицы во всех пределах Израильских, и нашли Ависагу Сунамитянку, и привели ее к царю. Девица была очень красива, и ходила она за царем, и прислуживала ему: но царь не познал ее…