Леон Баттиста Альберти - Книги о семье

Единственная проблема, связанная с отражением исторической и биографической реальности в De familia и относящаяся к возрасту персонажей, заключается во взаимоотношениях Баттисты и Карло: первый из них в диалоге обладает старшинством, но это противоречит завещанию Лоренцо [337] Ср. R. Cessi, «GH Alberti di Firenze in Padova…», cit., doc. II, p. 268–271, в частности, p. 269: «Item reliquid Karulo et Baptiste, fratribus et filiis prefacti testatoris \i.e. domini Laurentii de Albertis de Florentia], […] ducatos quattuor millia auri pro uno quoque», etc. Порядок, в котором здесь упомянуты братья, убедил Дж. Манчини, что Карло был старшим (ср. Vita di Leon Battista Alberti, cit., p. 25). Большую осторожность проявил Ф. К. Пеллегрини, отметив, что противоречие между завещанием Лоренцо и книгами De familia трудно разрешить (cf. «Brevi cenni biografici…», cit., p. lxxx). и свидетельству следующего столетия (1547 г.), более позднему, но судя по всему, надежному [338] Ср. C. Ceschi, «La madre di Leon Battista Alberti», dans Bollettino dArte, 1948, 2, p. 191–192: 192: «messer Lorentio Alberti […] ebbe da la nobile et bella vidova Blancha Fieschi […] due filii, lo primo Caroli nato ne lo ano 1403 et Baptista ne lo febbraio de lo 1404», etc. Речь идет об отрывке из донесения одного из осведомителей Андреа Дориа, озабоченного ролью, сыгранной графом Лапо Альберти в заговоре Фьески в январе 1547 г. в Генуе. . Если, по всей вероятности, невзирая на другие современные документы, где братья упоминаются в том же порядке, что и в диалоге Альберти [339] Ср., например, письмо Филиппо ди Джованни ди сер Рукко к Бенедетто Альберти от 10 ноября 1436 г., частично воспроизведенное у Дж. Манчини и анализируемое им в его кн. Vita di Leon Battista Alberti, cit., p. 169 (его использует также Лука Боскетто, Luca Boschetto, Leon Battista Alberti e Firenze: Biografia, storia, letteratura, Firenze, Olschki, 2000, p. 45 s. et n. 141). , Карло был старшим из сыновей Лоренцо, мы, очевидно, имеем дело с сознательным пренебрежением традицией, обычно соблюдаемой авторами диалогов. Это пренебрежение можно объяснить только сложностью приписать Карло иную роль помимо роли молчаливого свидетеля [340] В отличие от Баттисты и, по-видимому, Лионардо, у Карло была собственная семья, или по крайней мере дети: ср. G. Mancini, Vita di Leon Battista Alberti, cit., p. 69. Однако этот факт не дает нам права, по-моему, делать его «арбитром» дискуссий, разворачивающихся в De familia и в книге De re uxoria между Лионардо и Баттистой, как полагает Philippe Lefort, Ideologie etmorale bourgeoise de la famille dans le Menagier de Paris et le second Libro della Famiglia de Leon Battista Alberti, San Domenico di Fiesole, Institut Universitaire Europeen-Departement d’histoire et civilisation [E.U.I. Working paper n. 61], 1983, p. 15 ss. .

Однако вопрос о возрасте персонажей и их распределении по трем поколениям важен с точки зрения исследования и представления истины, которое является целью любого правдоподобного диалога. В De familia пожилой возраст собеседников является синонимом опыта, то есть знания, и источником авторитета: речь идет о конкретном, эмпирическом, «опытном» знании («per pruova»), как неоднократно подтверждают сами собеседники [341] Ср., например, De familia, I 740–741. . Оно содержится, однако, и в «игровых» речах Буто, и неявно в словах Лоренцо, важность и функция которых иная. С другой стороны, это знание лишь отчасти питает размышления о природе дружбы, которыми в первом акте последней книги единственный раз делится Риччардо.

Разумеется, речь не идет о единственном источнике знания или единственном авторитете: существует и другой путь познания, который ведет через интеллектуальное изучение и «философский» анализ человеческой или природной реальности, а также сцепления причин и следствий, позволяющий понять и объяснить характер, функцию и смысл, а может быть, и цель любого феномена, действия или события. По крайней мере, потенциально.

За неимением опыта, способностью понимания «per coniettura» /домысливанием/ [342] Ср., в особенности, De familia, I 545–546. и вытекающим из него знанием в диалогах De familia обладают Лионардо и Баттиста, причем последний пользуется им только в книге De re uxoria. «Uomo litterato» /ученый/, и даже «litteratissimo» [343] Cp. ibid., II 38: «Adovardo, el quale io [i.e. Lionardo] conosco litteratissimo […]», и 61–62: «Adovardo, uomo quanto vedi litterato […]». , Адовардо, естественно, не лишен такого знания; он применяет его неявным, но достаточно ощутимым способом в заключительном акте диалога. Если не считать Риччардо, он выступает в качестве наиболее подкованного персонажа книг De familia [344] Cp. De familia, I 817 ss. : он один из всех собеседников соединяет с житейским опытом, предполагающим настоящее учение и обладание конкретным и полезным знанием, с философским отношением к реальности, позволяющим перевести в почти объективную плоскость эмпирический индивидуальный опыт и получать определения, доступные для понимания большинства.