Сахиб Джамал - Черные розы

— Муфти-саиб, окажите честь!

Вместе с конфетами священник взял несколько бумажек.

— Да будет аллах к тебе щедр и милостив!

Улыбнувшись, Надир протянул поднос мирзе Давуду. Тот взял конфету и положил на поднос сто афгани. Пылая от смущения, Надир перешел к профессору Фахрулле, затем к его соседу. И, так обойдя всех мужчин, остановился возле женщин. Здесь стояли Шамс, Зульфия, мать и Амаль. Наконец-то впервые после исцеления глаза его встретились с глазами Амаль!

— Амаль, неужели это правда? Ты видишь меня?

— Надир, ты красивей, чем я воображала! Какие лучистые у тебя глаза, как черны твои брови! Ты строен и высок…

— Открой лицо, сбрось чадру! Тебе она не нужна!

— Надир, ты выдержал все удары судьбы, ты сильней Меджнуна!

— Будь у меня крылья, Амаль, я унес бы тебя в далекие горы!

— О Надир, с тобой я готова хоть на край света!

Мирза Давуд подал знак гостям. Они все вышли вслед за ним. Надир и Амаль этого не заметили. Сколько времени стояли они так друг против друга, никто из них не помнил. Первым вышел из оцепенения и заговорил Надир.

— Амаль, открой же свое лицо! — попросил он.

Легкое движение головы, и чадра сползла на плечи. Заблестели пышные светло-каштановые волосы, заискрились темно-голубые глаза, и нежные веки с густыми ресницами затрепетали от счастья.

— Мой Надир!..

— Моя Амаль!..

— Ты видишь!

— Да, милый!

— Бежим отсюда!

— Зачем? Мы уже вместе. Ты для меня весь свет!

— Амаль, я не верю своему счастью!

— Теперь сама смерть не в силах разлучить нас!

— Я хочу, чтобы свадьба была в Лагмане!

— И я этого хочу. Пусть все видят, как мы счастливы с тобой, Надир… — Несколько мгновений она смотрела на него и обеспокоенно добавила: — Но где же мой отец? Я хочу обнять Биби…

— Я покажу тебе и отца и мою мать. Она добра, как весна!

— О, я хочу, чтобы она всегда оставалась с нами! Она дала мне мое счастье — тебя!

— Да, Амаль, мы никогда не отгородимся от них…

Биби, стоявшая за дверью, не выдержала и вошла вместе с Саидом.

— Амаль! — воскликнул он, глядя на дочь. — Дитя мое!..

— Отец!.. — вскрикнула Амаль, бросаясь к нему.

Саид обнял дочь, потом отстранил от себя и долго молча смотрел в ее глаза.

— Малютка моя, неужели это правда, неужели свершилось чудо?!. Как милостива к нам судьба! Встала бы твоя мать из могилы, полюбовалась бы… Вот она, твоя любимая Биби, — показал он на мать Надира.

— Дочь моя! Амаль, голубка!.. — бросилась к ней Биби.

Неизвестно, сколько бы еще продолжались эти взаимные излияния, если бы, тревожась за здоровье Амаль, мирза Давуд и Фахрулла не вернулись в зал. Биби освободила Амаль из объятий, и обе женщины, чтобы не встретиться взглядами с посторонними мужчинами, опустили головы.

— Ты доволен, Саид? — заговорил профессор Фахрулла. — Правильно мы поступили, что обвенчали ваших детей?

— О да, саиб! Мулла Башир не допустил бы этого никогда!

— Поэтому-то мы и решили церемонию венчания провести в Кабуле.

— Что вы будете теперь делать? — спросил мирза Давуд. — Неужели вернетесь в Лагман?

— Оставить Лагман невозможно, — ответил Саид. — Уже более тридцати лет мы живем там. В Лагмане родилась Амаль, там покоится прах ее матери, и там прошла вся моя жизнь… — голос его дрогнул. — Добрых людей немало и в Лагмане. И потом… Пусть все увидят, что Амаль прозрела, ее исцелили врачи, а не…

— Хорошо. Я дам вам машину.

— Вы добры к нам, саиб, мы дойдем и пешком…

— Нет, нет, Амаль еще слаба. Вы поедете. Но послушайте моего совета: не забывайте, что в Лагмане живет мулла Башир и Азиз-хан с дочерью. Что же касается роз, то их можно разводить не только в Лагмане.

— Доктор-саиб! — оживился Саид. — Если бы вы видели мои черные розы! На заре их лепестки играют с лучами солнца. И, глядя на них, сердце замирает от радости. Недаром Азиз-хан дрожит над каждым их лепестком.

— Вот и надо, чтобы эти чудесные розы радовали бы людей, а не одного хана.

— Аллах свидетель, саиб, с какими трудностями я выращивал их!.. Я согревал их собственным дыханием…

— И хан все-таки не оценил твои труды…

— Это истинная правда, саиб… Но все же я хотел, чтобы в эти радостные, счастливые для нас дни Амаль порадовала покойную мать хотя бы каплями слез над ее могилой… А там… может, мы и не останемся в Лагмане.

В Лагман машина прибыла на закате. И хоть она промчалась мимо мечети как метеор, ребятишки узнали сидящих в ней людей.

— Саид! Надир! — вопили мальчуганы, взапуски несясь за «шевроле». — Биби! Амаль!