Джеймс Клавелл - Сёгун (части 3-4)

Она прищурилась:

- Кику-сан, господин?

- Да.

- Прямо сейчас, господин?

- Сегодня вечером это было бы прекрасно, - он поглядел на нее спокойными глазами. - Это не для меня, может быть, для одного из моих командиров.

- Я думаю, цена может зависеть от того, кто это будет.

- Я тоже так думаю. Но установите цену. Девушка, конечно, имеет право отказаться, если пожелает, когда будет названо имя самурая, но скажите ее владелице, что я не думаю, что девушка так невоспитанна, что не оправдает мой выбор. Скажите владелице также, что Кику - госпожа первого класса в Мисиме, а не в Эдо, Осаке или Киото, - Торанага добродушно добавил: - Так что я думаю, что мне придется платить по ценам Мисимы, а не Эдо или Осаки.

- Да, господин, конечно.

Торанага двинул плечом, чтобы облегчить боль, и поправил мечи.

- Может быть, сделать вам массаж, господин? Или прислать Суво?

- Нет, спасибо. Я позову Суво позднее, - Торанага встал и с большим удовольствием облегчился, потом снова сел. Он носил короткое, легкое шелковое кимоно с голубым рисунком и простые соломенные сандалии. Его голубой веер был украшен крестиками.

Солнце стояло низко, небо было плотно покрыто дождевыми облаками.

- Как прекрасно жить, - сказал он с удовольствием, - я почти слышу, как дождь готовится родиться.

- Да, - сказала она.

Торанага с мгновение размышлял. Потом прочитал стихотворение:

Небо,

Опаленное солнцем,

Обильными плачет слезами.

Марико послушно заставила трудиться свои мозги, начиная с ним игру в стихосложение, столь популярную среди самураев, переставляя слова произнесенных им стихов, переиначивая их, заменяя и придавая им другой смысл. Через минуту она ответила:

Но лес,

Истерзанный ветром,

Мертвыми плачет листьями.

- Хорошо сказано! Да, очень хорошо сказано! - Торанага довольно посмотрел на нее, радуясь тому, что он увидел. Она была в бледно-зеленом кимоно с узорами в виде бамбука, темно-зеленом оби и держала в руках оранжевый зонтик от солнца. Чудесный свет исходил от ее иссиня-черных волос, собранных высоко под широкополой шляпой. Он ностальгически вспомнил, как все они - даже сам диктатор Города - желали ее, когда ей было тринадцать лет и ее отец, Акечи Дзинсаи, впервые представил ее, свою старшую дочь, ко двору Городы. И как Накамура, ставший потом Тайко, просил ее у диктатора и как Города смеялся и публично обозвал его своим нищим сварливым генералом-обезьяной и сказал ему: "Старайся сунуться в бой, крестьянин, а не в благородные щели! " Акечи Дзинсаи открыто презирал Накамуру, своего соперника в борьбе за расположение Городы, это была главная причина, почему Накамура так стремился победить его. И вот почему Накамура с удовольствием наблюдал за злоключениями Бунтаро, которому была отдана эта девушка для упрочения союза между Городой и Тодой Хиро-Мацу. "Хотел бы я знать, - игриво спросил себя Торанага, глядя на нее, - хотел бы я знать, если Бунтаро погибнет, станет ли она одной из моих наложниц? " Торанага всегда предпочитал опытных женщин, вдов или разведенных жен, но никогда не стремился к слишком красивым и слишком умным и молоденьким, или слишком благородного происхождения, с ними было больше неприятностей и приходилось тратить много времени на ухаживания.

Он хихикнул про себя: "Я никогда не спрошу ее, потому что у нее есть все, что я не люблю в наложницах, - кроме подходящего возраста".

- Господин? - спросила она.

- Я думаю о ваших стихах, Марико-сан, - сказал он даже более чем вежливо. Потом добавил:

Почему так холодно?

Лето,

Увы, прошло, и осень

Наступает в своем блеске.

Она сказала в ответ:

Если б я могла использовать слова,

Похожие на падающие листья,

Что за костер

Стихи мои создали б!

Он засмеялся и поклонился с шутливым уважением:

- Я признаю победу за вами, Марико-сама. Чем вас порадовать? Веер? Или повязку на волосы?

- Благодарю вас, господин, - ответила она. - Все, что вам доставит радость.

- Десять тысяч коку в год для вашего сына.

- О, господин, мы не заслужили такого благодеяния!

- Вы победили. Победа и долг должны вознаграждаться. Сколько лет теперь Сарудзи?

- Пятнадцать - почти пятнадцать.

- Ax, да - он был недавно помолвлен с одной из внучек господина Кийямы, да?

- Да, господин. Это было в одиннадцатом месяце прошлого года, месяце белых морозов. Он сейчас в Осаке с господином Кийямой.

- Хорошо. Десять тысяч коку, прямо с этой минуты. Я пошлю распоряжение с завтрашней почтой. Теперь хватит стихов, пожалуйста, выскажите мне свое мнение.