Джеймс Клавелл - Сёгун (части 3-4)

Сочувственно ее обнимая, он дал ей выговориться, хотя почти ничего не понял из ее речи. "Мне бы надо найти, чем лечил ее этот доктор, возбужденно подумал он. - Это самое быстрое и хорошее заживление, какое я встречал. Каждый капитан ее королевского величества должен владеть этим секретом, да что там, - любому европейскому капитану он необходим... Постой... А кто бы отказался заплатить за это несколько золотых гиней? Ты же можешь сделать целое состояние! Нет уж, не таким путем, - только не так. Наживаться на страданиях моряков... Нет! "

Фудзико повезло, что обгорели только задние поверхности ног. Лицо все такое же квадратное и плоское, острые зубы - как у хорька, но глаза излучают такую теплоту, что, пожалуй, язык не повернется назвать ее непривлекательной. Он еще раз обнял ее.

- Ничего, Фудзико, не надо плакать. Это мой приказ! Блэксорн отправил служанку за свежим чаем и саке, приказал принести побольше подушек и помог Фудзико расположиться на них. Она все стеснялась и то и дело спрашивала:

- Как смогу я отблагодарить вас?

- Не надо благодарностей. Давайте снова, - Блэксорн на мгновение задумался, но не нашел в памяти японских слов "помогать" или "помнить", тогда он вытащил словарь и поискал их там. - Помогать - о-негаи... Помнить омой дасу... Хай, мон-досо о негаи! Оми дес ка? - Помогайте мне снова. Помните? - Он поднял кулаки, изобразил пистолеты и нацелился ими. - Оми-сан, помните?

- О, конечно! - воскликнула она, потом, заинтересовавшись, попросила посмотреть книгу. Она никогда не видела раньше латыни, и колонки японских слов против латинских ничего не сказали ей, но она быстро ухватила их смысл:

- Это книга всех наших слов... простите. Книга слов, да?

- Хай.

- Хомбун? - спросила она.

Он показал ей, как найти это слово на латыни и по-португальски: хомбун - это долг, потом добавил по-японски:

- Я понял, что такое долг. Долг самурая, не так ли?

- Хай! - Она захлопала в ладоши, как будто ей показали чудесную игрушку.

"Но это чудо, - сказал он себе. - Подарок судьбы. Это поможет мне лучше понять и ее, и Торанагу, и скоро я буду неплохо владеть языком".

Она задала ему еще несколько слов, и он нашел их на английском, латинском и португальском; слово, которое она выбирала, каждый раз было понятно и он находил его - словарь ни разу не подвел.

Он поискал слово:

- Мадсутси дес, нех? Это чудесно, правда?

- Да, Анджин-сан, книга чудесная. - Она отпила чаю. - Теперь я смогу разговаривать с вами, по-настоящему.

- Понемногу. Только медленно, вы понимаете меня?

- Да. Пожалуйста, будьте терпеливы со мной. Прошу вас, извините меня.

Громадный колокол на главной башне замка пробил час козла, ему отозвались все замки в Эдо.

- Сейчас мне надо уходить. Я иду к господину Торанаге. - Он пристроил книгу за рукав.

- Можно я подожду здесь, пожалуйста?

-- А где вы остановились?

Она показала:

- О, там, моя комната - за следующей дверью. Прошу извинить мою нетактичность!

- Медленно. Говорите, пожалуйста, медленно. И простыми словами!

Она повторила медленно, особенно тщательно - слова извинений.

- Благодарю вас. Мы с вами еще увидимся. Она хотела было подняться, но он покачал головой и вышел во двор. День был облачный, в воздухе стояла духота. Охрана уже дожидалась его. Скоро Блэксорн уже был во дворе главной башни, где встретил Марико - еще более прекрасную, воздушную, лицо ее под золотисто-красным зонтиком казалась алебастровым. На ней было темно-коричневое кимоно, окаймленное ярко-зеленым узором.

- Охайо, Анджин-сан. Икага дес ка? - Она церемонно раскланялась.

Он отвечал в тон ей, что чувствует себя прекрасно, и продолжал говорить по-японски, - они условились раньше, что он будет пытаться это делать, пока у него хватает сил. На португальский он переходил, когда уж совсем уставал от усилия припоминать японские слова и еще когда хотел сказать ей что-нибудь не предназначенное для чужих ушей.

- Ты, - произнес он осторожно, когда они поднимались по лестнице башни.

- Ты, - откликнулась Марико и немедленно перешла на португальский, с той же серьезностью, что и в прошлую ночь: - Извините, пожалуйста, но давайте не будем сегодня говорить на латыни, Анджин-сан, сегодня латынь не подходит - она не может служить тем целям, для которых мы ею пользуемся, правда?

- Когда я смогу поговорить с вами?

- Это очень трудно, простите. У меня есть обязанности...

- Все нормально, да?

- О да, - сказала она, - пожалуйста, извините меня, но что может случиться? Ничего плохого.