Джеймс Клавелл - Сёгун (части 3-4)

- Да, господин, - донесся до него голос Марико. Он иронически улыбнулся. Никогда еще за всю его жизнь ему не мешала погода. "Она, конечно, уверена, как и остальные, кто сомневается, что я постоянно меняюсь к худшему", - думал он, зная, что не может уклониться от выбранного курса, Завтра или через день - какая разница? Скажите ему, что, когда я буду готов, я пошлю за ним. До этого времени он должен оставаться в замке. Он слышал, как Марико перевела его слова Анджин-сану.

- Да, господин Торанага, я понял, - Блэксорн отвечал сам, без Марико, но вы не против, если я задам вопрос: можно ли быстро выехать в Нагасаки? Думаю, что это важно, прошу меня извинить.

- Я решу это позднее, - Голос Торанаги прозвучал резко, - он не старался сохранять обходительность и сделал знак, что аудиенция окончена, До свидания, Анджин-сан, я скоро решу, что делать с вами. - Он видел, что тот хочет настаивать на своей просьбе, но постарался от него отделаться. "Боже мой, - подумал он о Блэксорне, - наконец-то этот чужеземец научился вежливости! " - Скажите Анджин-сану, что ему нет нужды ждать вас, Марико-сан. До свидания, Анджин-сан.

Марико выполнила его просьбу. Торанага, отвернувшись, смотрел на город, на ливень, что обрушился на него, прислушивался к шуму воды. " Дверь за Анджин-саном закрылась.

- Так что за ссора? - Торанага обратился к Марико не глядя на нее.

- Простите, господин?

Его настороженный слух тут же уловил слабое дрожание в ее голосе.

- Ссора, разумеется, между Бунтаро и вами, или вы участвовали в другой, которая касается меня? - добавил он с горьким сарказмом, - этот оттенок в голосе казался ему необходимым... да-да, это ускорит дело. - С Анджин-саном, может быть, или с моими врагами - христианами, или с Тсукку-саном?

- Нет, господин, пожалуйста, извините меня. Это началось, как всегда, как начинаются обычно ссоры между мужем и женой. Фактически из-за ничего. Потом внезапно, как обычно и бывает, все стало разрастаться и подействовало и на него и на меня - под соответствующее настроение.

- И у вас было такое настроение?

- Да. Пожалуйста, простите меня. Я немилосердно провоцировала своего мужа. Это полностью моя вина. Сожалею, господин, но в таких случаях люди говорят дикие вещи.

- Ну, давайте выкладывайте, что за "дикие вещи"? Марико побледнела, да, она перед ним теперь как загнанная лань; конечно, она догадывалась: шпионы уже сообщили ему, о чем именно кричали в тишине их дома... Она пересказала ему все, что тогда говорилось, стараясь излагать как можно полнее, потом добавила:

- Я считаю, что мой муж пребывал в состоянии дикого гнева, который спровоцировала я. Он предан вам, - я знаю, что предан. Если нужно кого-то наказать, то, конечно, меня, господин. Я вызвала это его сумасшествие.

Торанага, прямой как струна, снова сел на подушку, лицо его окаменело.

- Что сказала госпожа Дзендзико?

- Я не разговаривала с ней, господин.

- Но вы собираетесь с ней поговорить или собирались?

- Нет, господин. С вашего разрешения, я намеревалась сразу же уехать в Осаку.

- Вы поедете когда я скажу, не раньше. Измена - самое отвратительное из всего, что может быть!

Она поклонилась, стыдясь его язвительных слов.

- Да, господин. Пожалуйста, простите меня, это моя ошибка.

Он позвонил в маленький ручной колокольчик - дверь распахнулась, появился Нага.

- Слушаю, господин.

- Позови сейчас же господина Судару с госпожой Дзендзико.

- Да, господин. - Нага повернулся, чтобы уйти.

- Подожди! Потом собери мой совет, Ябу и всех... и всех старших генералов. Они должны быть здесь в полночь. Освободи этот этаж от всех часовых. Возвращайся с Судару.

- Да, господин. - Побледневший Нага закрыл за собой дверь.

Торанага услышал шум на лестнице, подошел к двери и открыл ее-на площадке никого не было. Он захлопнул дверь, взял другой колокольчик и позвонил. Открылась внутренняя дверь в дальнем конце комнаты - едва заметная, так ловко замаскировали ее мастера в деревянной панели стены. На пороге стояла полная женщина средних лет, в накидке с капюшоном одежде буддийской монахини.

- Слушаю вас. Великий Господин.

- Будь добра, зеленого чаю, Чано-чан, - попросил Торанага.

Дверь закрылась, Торанага снова посмотрел на Марико.

- Так вы думаете, что он предан мне?

- Я это знаю, господин. Пожалуйста, простите меня, это была моя вина, не его. - Она отчаянно пыталась убедить Торанагу. - Я его спровоцировала.

- Да, это вы. Отвратительно! Ужасно! Непростительно! - Торанага вынул бумажный платок и вытер бровь. - Но удачно.