Джеймс Клавелл - Сёгун (части 3-4)

- А я голодна, как никогда в жизни.

- Да я говорю о пище.

- Ах, я тоже...

За три дня до перехода через перевал Хаконе у нее начались месячные и она попросила его взять себе на ночь одну из служанок в гостинице ("Это будет разумно, Анджин-сан").

- Предпочитаю обойтись без них, извини меня.

- Пожалуйста, прошу тебя. Это для безопасности. Так благоразумней.

- Если вы так хотите - тогда да. Но завтра ночью, не сегодня. Сегодня вечером давайте просто ляжем спать в мире и спокойствии, вместе.

"Да, - подумала Марико, - эту ночь мы проспали спокойно, а рассвет назавтра был так прекрасен, что я покинула его теплую постель, села на веранде с Дзиммоко и следила, как рождается новый день".

- Ах, доброе утро, госпожа Тода, - у входа в сад стояла Дзеко, кланяясь ей, - какой чудесный рассвет.

- Да, красивый.

- Простите, можно я вам помешаю? Могу я поговорить с вами наедине - о делах?

- Конечно. - Марико сошла с веранды, не желая прерывать сон Анджин-сана. Она отправила Дзиммоко за зеленым чаем и приказала постелить одеяла на траве, поближе к водопаду.

Когда они остались одни и пришло время начинать разговор, Дзеко сказала:

- Я думаю, как бы мне лучше помочь Торанаге-сама.

- Тысяча коку - более чем великодушно с вашей стороны.

- Еще ценнее могут быть три секрета.

- Даже один, Дзеко-сан, если он настоящий.

- Анджин-сан - хороший человек, да? О его будущем тоже надо позаботиться, правда?

- У Анджин-сана своя карма, - ответила она, зная, что придется пойти на сделку: что же ей уступить - если она вообще что-нибудь уступит? - Мы говорим о господине Торанаге, да? Или один из ваших секретов касается Анджин-сана?

- О, нет, госпожа. Как вы сказали, у Анджин-сана своя карма, так что, я думаю, у него есть и свои секреты. Мне только кажется, что Анджин-сан - один из любимых вассалов господина Торанаги и любая защита нашего господина - это и способ помочь его вассалам, правда?

- Согласна. Конечно, долг вассалов - передавать любую информацию, которая может помочь их господину.

- Верно, госпожа, очень верно. Ах, это такая честь для меня - служить вам. Хонто. Могу я выразить вам, как я польщена тем, что мне позволено путешествовать вместе с вами, разговаривать с вами, есть и смеяться с вами, случайно действовать как скромный советник, как бы плохо я ни была подготовлена - за это я прошу у вас прощения. Ваша мудрость так же велика, как ваша красота, и ваше мужество так же безмерно, как ваши титулы.

- Ах, Дзеко-сан, пожалуйста, извините меня, вы так добры, так заботливы. Я просто жена одного из генералов моего господина. Так что вы говорили? Четыре секрета?

- Три, госпожа. Я подумала, не походатайствуете ли вы за меня перед господином Торанагой? Неразумно мне самой шептать прямо ему о том, что я считаю правдой. Это было бы очень дурным тоном - я не смогу выбрать правильных слов, найти способ изложить перед ним информацию. Ведь в любом случае, в деле любой важности наш обычай использовать посредников намного лучше, правда?

- Кику-сан, конечно, больше подошла бы для этого дела. Я не знаю, когда за мной пришлют, или через сколько времени у меня будет аудиенция, или даже найдет ли он нужным выслушать то, что я захочу ему сказать.

- Пожалуйста, извините меня, госпожа, но намного больше подошли бы вы. Вы можете судить о ценности информации, она - нет. Вас он слушает, с ней занимается другими вещами.

- Я не советник, Дзеко-сан, и не могу оценить вашу информацию.

- Я говорю - эти новости стоят тысячу коку.

- Со дес ка?

Дзеко еще раз проверила, не подслушивают ли их, потом стала рассказывать: отлученный христианский священник пробормотал вслух то, что прошептал ему в исповедальне господин Оноши, - он связан со своим дядей, господином Харимой; второй повар Оми подслушал о заговоре Оми и его матери против Ябу; наконец, она узнала о Затаки, о его явной страсти к госпоже Ошибе, и об Ишидо и госпоже Ошибе.

Марико внимательно слушала, не высказывая своего мнения - хотя ее и неприятно поразило нарушение тайны исповеди, - ум ее метался, перебирая массу возможностей, открывшихся вместе с тем, что она только что узнала. Потом она устроила Дзеко перекрестный допрос, желая удостовериться, все ли правильно поняла и отложила в памяти. А когда убедилась: да, она запомнила все, что Дзеко приготовилась открыть ей в этот момент (она, конечно, понимала: если человек торгует - у него всегда много чего есть в запасе), то послала за свежим чаем. Марико сама наполнила Дзеко чашку, и они спокойно пили чай - обе осторожные, уверенные в себе.