Джеймс Клавелл - Сёгун (части 3-4)

- Домо, Тайчо-сан, - с жаром ответил на это Блэксорн, более чем удивленный, что он все лучше донимает язык и те способы убеждать, которые считаются здесь правильными.

Прошлую ночь и большую часть вчерашнего дня они провели в гостинице не более чем в двух ри к югу вниз по дороге, - Ёсинака, как и прежде, дал им побездельничать. "О, это была прекрасная ночь", - подумала Марико.

Таких прекрасных днем и ночей она могла вспомнить много. Все было хорошо кроме первого дня после выезда из Мисимы, когда отец Тсукку-сан опять встретился с ними и непрочное перемирие между мужчинами кончилось. Их ссора началась внезапно, яростно, и виной тому - инцидент с Родригесом, к тому же они слишком много выпили. Обмен угрозами, проклятия... А потом отец Алвито кинулся в Эдо... Смутное чувство недовольства осталось после этого эпизода и омрачило их дальнейшее путешествие.

- Мы не должны были допустить этого, Анджин-сан.

- Но этот человек не имел права...

- О да, я согласна. И конечно, вы правы. Но пожалуйста... если вы позволите тому, что произошло, разрушить вашу гармонию - вы пропадете и я тоже. Пожалуйста, я умоляю вас, будьте японцем! Отбросьте этот инцидент вот и все, один инцидент из десяти тысяч! Вы не должны позволять нарушать вашу гармонию. Отбросьте его в самый дальний уголок сознания.

- Как? Как мне это сделать? Взгляните на мои руки! Я так чертовски зол, что не могу унять дрожь!

- Посмотрите на этот камень, Анджин-сан! Послушайте, как он растет.

- Что?

- Прислушайтесь к росту камня, Анджин-сан. Сосредоточьте свое внимание на этом - на гармонии камня. Прислушайтесь к ками этого камня. Слушайте мою любовь - ради жизни! И ради меня...

Так она старалась и понемногу преуспела в этом, и на следующий день они опять были друзьями, опять любовниками, опять в мире, она продолжала учить его, пытаясь подготовить помимо его воли к созданию внутреннего "восьмирядного заслона", помогая строить внутренние стены и бастионы, которые были для него единственным путем к гармонии и выживанию.

- Я так рада, что священник ушел и не возвращается, Анджин-сан.

- Да.

- Лучше, чтобы не было ссор. Я боюсь за вас.

- Ничего не меняется - он всегда был моим врагом, всегда и будет. Карма есть карма. Но не забывайте - никто и ничто не существует вес нас. Пока не существует. Ни он, ни кто-нибудь еще. И ничего другого. До приезда в Эдо. Да?

- Да. Вы так мудры. И опять правы. Я так счастлива быть с вами...

Дорога из Мисимы быстро вышла из плоских равнин и запетляла по горам к перевалу Хаконе. Два дня они отдыхали на вершине горы, радостные и довольные; гора Фудзи блистала перед ними на восходе и закате солнца, вершина скрывалась в кольце облаков.

- Горы всегда такие?

- Да, Анджин-сан, большую часть времени они закрыты. Но это делает вид ясной и чистой Фудзи-сан еще прекраснее, правда? Вы можете подняться до вершины, если хотите.

- Давай сделаем это сейчас!

- Не сейчас, Анджин-сан. Но однажды мы это сделаем, - мы ведь должны оставить что-нибудь на будущее, да? Мы заберемся на Фудзи-сан осенью...

Им всегда доставались красивые уединенные гостиницы, на всем пути по равнинам Кванто. И всегда приходилось пересекать реки, ручьи, речушки, стремящиеся к морю, которое сейчас было справа от них. Их процессия двигалась на север по извилистой, оживленной, суетливой Токайдо, через самую большую рисовую житницу империи. Плоские аллювиальные равнины изобиловали водой, каждый дюйм земли здесь возделывался. Воздух теперь был горячий и влажный, тяжелый от зловония человеческих испражнений, которые крестьяне разводили водой, заботливо поливая посадки.

- Рис дает нам пищу, Анджин-сан, татами для сна, сандалии для ходьбы, одежду, чтобы укрываться от дождя и холода, солому, чтобы утеплять наши дома, бумагу для письма. Без риса мы не могли бы существовать.

- Но такая вонь, Марико-сан!

- Это небольшая цена за такую щедрость, да? Просто делайте как мы открывайте свои уши, глаза и голову. Слушайте ветер и дождь, насекомых и птиц, слушайте рост насекомых и мысленно представляйте ваших потомков, приближающихся к концу жизни. Если вы это сделаете, Анджин-сан, вы скоро начнете чувствовать красоту жизни. Это требует практики... но вы станете совсем японцем, не так ли?

- Ах, благодарю вас, госпожа моя! Но должен признаться, что я уже начинаю любить рис, - да-да, я, пожалуй, предпочитаю его картофелю... И вы знаете еще, что я не так скучаю без мяса, как раньше. Разве это не странно? И я не так голоден, как был.