Андрэ Моруа - Прометей, или Жизнь Бальзака

Лишний раз с восторгом, разгоревшимся после петербургских ночей, он затягивает акафист своей Еве: "Вы маяк, вы счастливая звезда... Вы дарите утехи любви и честь... Пресытиться вами невозможно..." Но пусть она не тревожится, его верность непоколебима: "Что касается бенгали, будьте спокойны, он проявляет похвальное благоразумие... Птицам тоже знакомо чувство признательности. Вы еще не знаете, что говорится в естественной истории об этом обитателе Индии. Он поет только для одной розы..." Это благоразумие ожидания. "О добрая и милая кисонька! Знает ли она, что стоило начать это письмо, как в сердце бенгали пробудились сладостные воспоминания о прошлом. А моя дорогая бедняжка, волнуется ли и она также?"

Иногда он жалуется на томление, в котором его держат целые ночи напролет страстные мечты, мешающие ему работать. Ему трудно справиться с начатыми произведениями. "Модеста Миньон" (единственный роман, который писался быстро, потому, что сюжет был дан самой Ганской) не имела успеха, появившись в фельетонах. В ней было слишком мало событий! Подписчики "Деба" приняли ее холодно, и газета, напечатав ее, тотчас начала публиковать "Графа Монте-Кристо" Александра Дюма. Бальзак писал Ганской: "По моему убеждению, я создал шедевр, это верно для меня и для вас, а какое значение имеет все остальное". Но "Мелкие буржуа", корабль первостатейный, с экипажем в двадцать пять или в тридцать человек, сидит на мели. Даже кофе больше не может придать бодрости писателю - кофе для него стал теперь как вода. Роман "Крестьяне", начатый шесть лет назад по просьбе (еще более ранней) покойного Ганского, роман, который первоначально должен был называться "Крупный землевладелец" и который двадцать раз был запродан, выкуплен, заброшен, оказался работой огромной, неблагодарной и трудной. В первом варианте крупный помещик, маркиз де Гранлье, принадлежал к ультрамонархистам, составлявшим оппозицию группе либеральных буржуа. Бальзак отложил этот набросок, намереваясь позднее вернуться к нему и придать ему совсем иную форму. Но прежде всего нужно было закончить "Блеск и нищету куртизанок".

Как известно, сюжетом третьей части "Утраченных иллюзий" являлись страдания Давида Сешара, подобные мучениям Паллисси, но в наших глазах важнейшим эпизодом романа стала встреча на большой дороге Люсьена де Рюбампре, доведенного до отчаяния своим провалом в Париже и уже готового наложить на себя руки, с путешествующим духовным лицом, каноником Карлосом Эррера, под именем которого скрывался не кто иной, как беглый каторжник Вотрен. В душе мнимого аббата, пораженного красотою Люсьена, вспыхивает неистовая любовь к юноше, и он решает добиться для него блестящей победы над Парижем. Но для этого надо, чтобы Люсьен понял подоплеку жизни и перестал вести себя как ребенок. "Стоило вам предоставить Корали господину Камюзо, стоило вам не выставлять напоказ вашу связь с нею, и вы женились бы на госпоже де Баржетон, были бы префектом Ангулема и маркизом де Рюбампре", - цинично говорит Вотрен.

"Блеск и нищета куртизанок" начинается темой реванша Люсьена. Этот роман-река создавался и будет создаваться в промежуток времени от 1838 до 1847 года; одна за другой написаны были следующие части: "Как любят эти девушки" (сюда включена была ранее написанная "Торпиль"), "Во что любовь обходится старикам", "Куда приводят дурные пути" (раньше эта часть называлась "Преступное обучение") и "Последнее воплощение Вотрена". Все вместе они составляют удивительную смесь романтических тем, мелодраматических нелепостей и верных наблюдений. В романтическом свете нарисована куртизанка, которая очистилась любовью, а затем во имя любви бросилась в бездну порока; в романтическом свете показано сатанинское влияние Вотрена; романтически изображена двусмысленная любовь каторжника к Люсьену; романтична задумчивость Вотрена, когда он проходит мимо дома, где жил Рюбампре; мелодраматична сама идея союза одного из виднейших вельмож королевства (герцога де Гранлье) с подозрительным выскочкой; мелодраматичен поединок каторжника Вотрена и полицейского Корантена; мелодраматична ненужная смерть полицейского Контансона; реалистична мольеровская комедия старого банкира Нусингена, ослепленного вожделением; реалистичны сцены звериного отчаяния Леонтины де Серизи, когда она узнает о смерти Люсьена; реалистично нарисованы аристократия каторги и двор тюрьмы Консьержери. "Я пишу в чистейшей манере Эжена Сю", - признается Бальзак госпоже Ганской. И несомненно, маршал романа-фельетона намеревался померяться силами с "генералами Дюма и Сю"; но главное - старея, он дает волю своей склонности к необычным перипетиям, к тайнам, к парижским сказкам "Тысячи и одной ночи", к мрачным отсветам "Феррагуса". Однако основательность декораций, в которых развертывается действие его романа, суровое осуждение прогнившего общества ставят Бальзака гораздо выше его соперников; он ясно видел узы, связывающие (через проституцию) темных авантюристов с гордой знатью; он умел "так ударить бичом, что слетали все покровы и все лохмотья, прикрывающие гнойные язвы". Но в романе "Блеск и нищета куртизанок" он обрушил на Люсьена такие катастрофы, которые были не под силу этому слабому существу и которые волнуют нас гораздо меньше, чем его первые и столь человеческие беды.