Ален Вирконделе - Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Перед ними открывается великолепный вид на бухту Порт-Льигат, который они хотят сделать частью своей резиденции. Они придумывают такие дверные проемы и окна, чтобы этот пейзаж вошел в их дом. Бухта, в которой лежат посреди маслянистого моря огромные скалы, присутствует всюду, она навязывает этому дому себя и свой мифический, идеализированный облик. От пейзажа до картины всего один шаг, и Дали легко его делает. Как у великих классиков, французских и итальянских, пейзаж у него становится фоном для картины, местом из сна, составленным заново, восстановленным. Живопись, обустройство дома, контракты с производителями предметов роскоши, реклама, «фабрика» литографий, тысячи которых продаются по всему миру, – все это полностью занимает время Дали. Гала ведет их денежные дела, жестко торгуется при составлении каждого договора и подписывает контракты на все более баснословные суммы. Но между этим подозрительным меркантилизмом, который многие считают испорченностью, и истинным внутренним миром Дали лежит целая пропасть. Книга «Дневник одного гения», в которой он описал свою жизнь в 1952–1963 годах, – свидетельство того, что он в это время продолжал большой духовный труд. Уже в 1948 году, возвратившись из Соединенных Штатов, Дали опубликовал «Пятьдесят магических секретов мастерства» – пособие по искусству живописи. Такие пособия в свое время написали Винчи и Делакруа.

В эти годы и до 1974 года Дали оберегает его муза. Она продолжает всем заведовать, все придумывать. Ее конечная цель – сделать из него художника, занятого только своим искусством, свободного от всех материальных препятствий. «В будущем [1953] году, – пишет он в своем «Дневнике», – я стану самым совершенным по качеству отделки и самым быстрым художником в мире» [201]. Имея эту возможность распоряжаться собой, которую получил благодаря Гале, он восхваляет себя: «Каждое утро, просыпаясь, я ощущаю величайшее удовольствие, которое впервые за этот день открываю для себя, – удовольствие быть Сальвадором Дали, и в изумлении спрашиваю себя, что еще чудесного сделает сегодня этот Сальвадор Дали. И каждый день мне трудно понять, как другие люди могут жить и при этом не быть ни Галой, ни Сальвадором Дали» [202]. Однако эта мания величия не вредит его дарованию: у него огромные творческие способности и точность наблюдений величайшего художника, и он своей обостренной совестью чувствует, как они велики. Он наслаждается «дикой» жизнью в своем каталонском доме, который открыт северному ветру и не имеет себе равных в мире: «Перед тем как мы засыпаем, Галатея съедает большую сверхминдалину из сельди! Это воскресенье [7 сентября 1953 года] должно было также закончиться огромным яйцом из морского геологического сахара, совершенно рафаэлевским, галатеиным и далинийским. А в Париже в это время дерьмовый сюрэкзистенциализм находится в полном упадке». Он пишет картины, и Гала каждый вечер тает от восхищения перед ними. Он называет их с Галой жизнь «химерической» [203]. Гала освещает эту жизнь, и Дали без конца благодарит ее: «Я художник только благодаря тебе. Без тебя я бы не поверил в свои дарования! Дай мне руку! Я люблю тебя все больше и больше, и это прав да…» [204]«Атомная Леда», написанная в 1949 году, несомненно, одна из его величайших и бессмертных картин. Дали знает, что в ней он достиг вершины мастерства. Гала на этой картине парит над землей, ее обнаженное тело не вызывает никаких эротических чувств и кажется эфирным. Это сюрреалистическое вознесение Галы в небеса происходит между двумя скалами залива Порт-Льигат, которые гораздо выше, чем на самом деле, и увеличивают неоклассическую торжественность картины. Он пишет и другие картины в духе мистики и спиритуализма, которым он теперь привержен. В центре этой мистики, как богиня, царит Гала. Мотив Пресвятой Девы усиливается. В этом отношении «Мадонна Порт-Льигата» – настоящий шедевр, загадочный и по исполнению, и по смыслу.

Тело Мадонны словно разрезано на части и является, как говорил Дали, из «таинственных девических шатров». В 1960 году он пишет картину из того же мистического ряда, на которой Гала изображена со спины, – прославляет и возвеличивает эту часть ее тела, которую воспевал уже Элюар. На первый взгляд картина кажется суперреалистической, но великолепный, классически совершенный, идеальный изгиб поясницы выходит за пределы реализма. Сюжет облагорожен и увековечен настолько, что тело модели, находясь рядом со зрителем, остается для него, в сущности, недоступным. Никакие эротические побуждения не могут потревожить ни женщину на картине, ни душу того, кто смотрит на нее. Гала здесь застыла неподвижно в своей святости. Однако она вовсе не похожа на святую деву. Она больше напоминает беспутную женщину, одержимую сексом. Но Дали не хочет видеть ничего, кроме их нерушимого, нерасторжимого единства, на котором он построил свою жизнь. Ничто – ни жиголо, ни временные любовники – не могло их разлучить. Однако Гала не желает жить как монахиня, запершись в своем доме, а Дали обязывает ее это делать. Она служит ему и ухаживает за ним – правда, иногда поступает при этом необдуманно. Она управляет их состоянием, расширяет границы империи Дали на всех континентах, готова осуществлять самые причудливые идеи, лишь бы они приносили хорошую прибыль. Но в ней до сих пор есть что-то от непокорной русской девочки. У Галы есть своя жизнь, и свои чувства она иногда выражает в прозе. Это короткие рассказы, написанные второпях, не связанные между собой и разнородные; но они много говорят о ее душевном состоянии, о неистовой силе ее души и о попытках Галы вернуть молодость – свежесть, как она говорит. Она знает, что эта свежесть давно утрачена, потому что ее тело стало изнашиваться.