Алексей Прийма - XX век. Хроника необъяснимого. Феномен за феноменом

Сорокалетняя Татьяна Малова очень спокойная и очень уравновешенная женщина. Своими повадками она решительно не напоминает истеричку, а уж тем более душевнобольную. Работает инженером в Ростове-на-Дону. Я встречался с нею несколько раз, побывал в ее двухкомнатной квартире на городской окраине, где и записал, уверен, правдивый ее рассказ о выходках нечистой силы в том доме.

Вот она, исповедь Татьяны:

Летом 1987 года всегда поздно по вечерам стал трезвонить звонок над входной дверью в нашу квартиру. Я распахивала дверь, но никого за ней не было! Затем начались тоже по вечерам странные телефонные звонки. Поднимаю трубку, а в ней молчание. Телефонные трели перемежались тарахтением звонка в прихожей в. течение двух недель… Потом прекратились, сменившись новыми странностями. И я, и мой муж, и наш малолетний сын ясно слышали, как паркет в квартире трещал под ногами какого-то невидимки.

Два года подряд пришелец шлялся по вечерам по комнатам, наведывался к нам два-три раза в месяц.

А в апреле 1989 года я наконец-то узрела его. О, лучше бы не видела! Проснулась среди ночи от сильной боли в груди. Очень удивилась и обеспокоилась, так как раньше грудь никогда не болела. Схватилась за больное место рукой, перевернулась на другой бок, и глаза полезли на лоб от изумления.

За окном висела луна. Ее свет хорошо освещал комнату. Вижу, рядом с изножьем моей постели стоит сущий дьявол ростом не выше полутора метров. Лохматый, кучерявый, черный. Голый! Весь обросший шерстью с головы до пят. На роже тоже шерсть. Глазищи пылают адским пламенем, как обмазанные белым фосфором. Я присмотрелась а он, оказывается, улыбается мне. Губы растянуты зверской усмешкой.

— Ты кто такой? спрашиваю, трясясь от страха. А он вместо ответа говорит высоким писклявым голосом:

— Хочешь, я сейчас приведу сюда своего брата? Сама не знаю почему, я роняю одно-единственное слово:

— Хочу.

И черт растаял в воздухе.

Буквально через несколько секунд он вновь материализовался из пустоты передо мною. Рядом с ним стоял маленький чертенок полметра ростом. Его голое тело тоже было покрыто лохматой кучерявой шерстью. А вот зато голова… Не своим голосом закричала я, когда увидела над волосатым тельцем лицо своего сына!

Черт обнял чертенка за плечи, отчетливо хихикнул, и его губы вновь расползлись в дьявольской усмешке.

— Нам очень понравилось у тебя, пропищал дискантом он. Мы еще придем сюда. Жди.

В следующий момент оба волосатых существа исчезли.

Через некоторое время одна моя близкая подруга пришла ко мне вечером в гости. Жила она на другом конце города очень далеко, и поэтому я оставила ее ночевать у нас. Ровно в полночь она переполошила нас с мужем истошными криками. Мы бросились к ней, стали расспрашивать: в чем, мол, дело? Видим, женщина не в себе, колотится в натуральной истерике. Сквозь слезы она, запинаясь, сказала, что не успела еще заснуть, как перед нею возникли невесть откуда три низкорослых существа, заросших густой черной шерстью. Когда моя подруга завизжала от ужаса, существа сгинули, канув опять-таки невесть куда…

Однажды вечером в августе 1990 года я лежала на тахте, но еще не спала. Свет в комнате был выключен. Муж и сын находились в тот момент в соседней комнате. Вдруг на меня навалилась сверху какая-то тяжеленная плита, абсолютно невидимая. Почудилось еще мгновение, и она проломит грудную клетку, раздавит меня в лепешку.

А рядом с тахтой висела на стене лампа-бра. Под нею болтался шнурочек, за который надо дергать, чтобы включить либо выключить лампу. Полупридушенная незримой плитой, я тем не менее умудрилась как-то дотянуться рукою до шнурка. Дернула за него. Вспыхнул свет. И то, что пыталось задавить меня, тут же отлетело куда-то в сторону… В последующие ночи я боялась спать в темноте. Так и спала при горящей на стене лампе.

И больше ничего не давило.

Зато стал раздаваться мужской голос, звавший меня по имени. Я пугалась, вскакивала с тахты никого в комнате нет! А голос то и дело окликал: «Таня!.. Таня!..» И одновременно слышался звук, похожий на громкое равномерное тиканье больших настенных часов. Между тем в нашем доме нет таких часов.

В ответ на эти бесконечные, изматывающие душу призывы «Таня!.. Таня!..» вскинулась я как-то раз на постели и вижу чашка и блюдце под ней, стоящие на нижней не застекленной полке серванта, равномерно покачиваются. Они переваливаются с боку на бок в такт загадочному громкому тиканью. Рядом с ними лежала на полке плоская тарелка. Вдруг тарелка задрожала, дернулась, сама собой перевернулась и замерла, стоя на ребре. А потом стала кататься по полке вперед-назад, как колесо.